Осень в Сокольниках (сборник) - стр. 26

Калугин взял чистый лист бумаги, нарисовал шесть квадратов, написал: «Лимарев». От шести потом нарисовал кружок и написал в нем: «Славский». Соединил квадратики с кружком шестью линиями и поставил большой вопросительный знак.

Сколько времени потребуется, чтобы зачеркнуть его?

Неделя, месяц, год? А может быть, день. И так случается в его профессии. Но пока знак этот стоял.

Верил ли он, майор Калугин, Славскому? Трудно сказать. Как человек он даже тогда сочувствовал этому красивому, весьма неглупому парню, связавшемуся с дельцами. Но как офицер милиции не верил ему. Ни тогда на допросе, ни сегодня, в Зачатьевском… слишком много приходило в этот кабинет людей, гоняющихся за сокровищами «мадам Петуховой». Слишком много.

Деньги развратили их. Легкие деньги. Без счета платимые торгашами и дельцами за старину.

Часы на сейфе щелкнули, как старый курок, и кабинет наполнил невероятной силы звон. Калугин вздрогнул от неожиданности и растерянно посмотрел на бронзовое чудо. Мускулистые мужчины старались на совесть, наполняя комнату медным грохотом.

Распахнулась дверь, и в кабинет влетел начальник отдела Борис Смолин.

– Что это у тебя, Игорь?

Полковник с изумлением посмотрел на часы:

– Чудо чудное, диво дивное.

– Откуда они?

– Вещдок по делу Сергунова.

– Так они же были сломаны.

– А Осипов у нас для чего?

– Умелец. Ему не в сыске работать, а часовщиком на Неглинке.

– Ну, это ты, Борис, напрасно. Он паренек старательный.

– Слишком. Видимо, вчера он дежурил и починил этого монстра. Ну, как дела в особой группе?

– Кража лихая. Взяли Лимарева.

Смолин присвистнул:

– А еще что?

– Дальше мелочи. Ковку, плитку расписную, каминный экран. Главное – Лимарев.

– Ну-с, и какие у тебя суждения на этот счет? – Смолин встал, подошел к окну, забарабанил пальцами по стеклу.

– Свидетелем по делу проходит Славский.

– Сергей? Наш бородатый красавец? Ты думаешь, он?

– Не исключаю.

– Не похоже. После освобождения окончил институт, работает, ни по каким делам не проходит.

– Знаешь, конь леченый, вор прощенный…

– Да, это так. Я помню, как он прикрывал Хомутова. Боялся. Мальчиков его боялся.

– Хомутов. А это же идея.

– Его же расстреляли?

– А мальчики?

– Уголовная шпана. Рыбы-прилипалы. Их профессия – разбойные нападения.

– Так в Зачатьевском грабеж. Вульгарный грабеж.

– Тоже правильно, я не подумал.

– Понимаешь, целое выстраивается: Славский и мальчики Хомутова.

– А сбыт?

– Патрушев.

– Пожалуй, это можно использовать как версию. Но учти, Игорь, как одну из версий. А у тебя их должно быть минимум пять.

– Пока одна только. Хочу повидать Шейкмана.