Осень на краю света - стр. 3
– Заходи, садись, вот сюда давай, – суетился от радости Иваныч.
Хозяин плавно покачивался, сверкал веселым хмельным взглядом. На столе водка, кастрюлька с картошкой, лук и горка соли на блюдце.
– Бедновато живешь, герой-орденоносец, – оценил ассортимент Юрий Григорич.
– Да и ты, я вижу, больше девок кудрями не завлекаешь, – отозвался старик, хитро прищурившись.
Гость как раз снял плащ и забросил на вешалку кепку, и теперь плешь на его голове озорно поблескивала под низко висящей лампой без абажура.
– Ну давай тогда за встречу, – пригладил волосы Юрий Григорич.
– Об том и речь!
Старик цепко выхватил из-под тумбочки еще одну рюмку, разлил. Чокнулись со звоном, от души, синхронно опрокинули, крякнули. И так же одновременно ухватили луковицы. Пальцы у деда Иваныча были бугристые, изогнутые, с расплющенными желтыми пластинами ногтей – и Юрий Григорич застеснялся своих ухоженных, местами даже элегантных рук.
– После первой по второй кто не выпил – тот дурак, – заявил дед, снова ухватив бутылку.
– Ну у тебя-то уже и не третья, поди…
– Ты мои не считай, ты свои считай, – посоветовал Иваныч, наполняя стаканы.
И снова, прозвенев стеклом, синхронно выпили.
– Звал-то чего? – спросил Юрий Григорьевич, хрустнув луковицей.
– Картошку вон бери, – махнул Иваныч, заметно насупившись.
– Покурим?
– На улице. В доме не курю. Внук у меня, понимаешь, завелся…
– И давно?
– Второй год.
– Ну пойдем.
После тепла кухни улица показалась по-зимнему холодной. Ночь наваливалась на деревню шипящей темнотой: дождик сыпался с неба, искрились капли на освещенном окне. Закурили, помолчали. Дед, нацепив обрезанные у голени резиновые сапоги, спустился на землю, Юрий Григорич в тапках – с крыльца.
– Ну? – напомнил Юрий Григорич.
– Ты все еще в Метрострое? – не то спросил, не то уточнил Иваныч.
– На пенсии…
– Охо-хо… Помнишь, как яблоки у меня воровал? – сверкнул стальным зубом дед.
– Дядя Федя, по делу давай.
И снова будто подзатыльник старику влепили – и улыбка исчезла, и глаза потускнели…
– Посадить меня хотят, Юрка! – помявшись, выпалил дед и отчаянно затянулся.
– Не посадят! – твердо заявил Юрий Григорич.
– С чегой-то?
– Ну а сколько тебе стукнуло?
– С двадцатого я. Сам считай.
– Восемьдесят… Не посадят.
– С них станется. Да и не это важно. Внук у меня, так? Я что им, чикатила какая? Таскают туда-сюда – участковый, следователь. Я их взорву, к собакам – у меня мина противотанковая…
– Да что ты сделал-то?
– Ничего. Я тут сторож, в церкви то есть нашей. Ну как… не то чтобы сторож. Я тут рядом живу, потому отец Андрей обратился, попросил приглядывать, если уж бессонница… Ну, и доплачивает он мне за это. Или там продуктов… Поэтому и ходил той ночью. Потому что проверять надо. Такая обязанность у меня, понимаешь?