Ориентиры - стр. 39
— Доброе утро, Алёна Сергеевна, — отталкивается от стены и хмыкает, демонстративно глядя на часы. Просчитал, гад, — вы сегодня рановато.
Соколов терпеливо ждет, пока я подойду и открою дверь кабинета, а меня примораживает к полу. Не могу пошевелиться даже, придавливает досадой, внутри гложет чувство вины: не ответила вчера, а вдруг что случилось бы? С него бы сталось припереться ко мне среди ночи, а я уже успела узнать у дежурного, что Соколов все выходные был на выезде и о нормальном отдыхе слышал очень издалека. Боже, он мог элементарно уснуть за рулем и встретиться лоб в лоб с фонарным столбом! Надо было все же ответить.
А Пашка такой моей реакции будто и ждал — впивается взглядом, собирая каждую эмоцию. Мысленно рычу от досады, попавшись на удочку опытного опера. Конечно же, зубы мне заговаривает, хотя сам стоит здесь неизвестно сколько, выжидая. Он прекрасно меня просчитал. И ни черта не собирался рисковать собой. Просто довел меня до ручки и ловко расставил сети, в которые я попала.
— Проснулась рано, потому что один придурок названивал все утро и ночь и не дал выспаться, — останавливаюсь рядом, как ни в чем не бывало, хотя на самом деле готова пыхтеть от злости. Плевать, что вру напропалую, сейчас важнее оттолкнуть его от себя, а мне известно немного способов это сделать. — Так что утро мое точно не доброе, Павел Дмитриевич, — цежу сквозь зубы. Несоизмеримо бесит. Соколов останавливается прямо за моей спиной и, стоит мне открыть замок, заталкивает нас обоих в кабинет, замыкаясь изнутри.
Успеваю сбежать от него — Пашка настигает меня у рабочего стола, рывком разворачивает и зажимает между своим телом и столешницей. В нос бьет запах его одеколона — неконтролируемо тяну его сильнее, закрываю глаза, давая себе слабую передышку перед новым раундом, в котором Соколов уложит меня на лопатки в прямом и переносном смыслах.
— Какого хрена ты не берешь трубки, когда я звоню? — рычит, склоняясь ко мне, чтобы окончательно свести с ума. Толкаю его в грудь, но Соколову плевать на мои попытки отвоевать личное пространство — и на сантиметр не отодвигается, скорее, вжал бы меня в себя и припаял, чтобы больше никуда не делась.
— Потому что не хочу с тобой разговаривать, — шиплю в ответ разъяренной кошкой и снова толкаю. На этот раз почти получается: Пашка подается назад, но тут же возвращается и прижимается вплотную. Злой и сонный — отвратительное комбо.
— Что за бред, Алён? — опускает ладони на стол, бесповоротно отрезая меня от внешнего мира, в который всеми силами стремлюсь вырваться. Лишь бы от него подальше, потому что я больше не выдерживаю. Мне не сломить его сопротивление, хотя я еще отчаянно брыкаюсь, но уже признаю поражение.