Ориентиры - стр. 19
— Пойдем, я отвезу, — Соколов не спрашивает, нажимает на кнопку сигнализации. Машина сверкает фарами. Паша спускается по лестнице, не дожидаясь ни меня, ни подтверждения. Я ведь не давала согласия, хотя нужно быть полной идиоткой, чтобы отвергнуть предложение добраться до дома с комфортом и тащиться в дождь до остановки.
6. Глава 6
В машине тепло и пахнет ароматизатором с зеленым яблоком. Я сажусь вперед и поправляю полу плаща, которая так и норовит соскользнуть на коробку передач, где лежит рука Соколова. От мысли, что мы случайно соприкоснемся, волоски на коже поднимаются дыбом. Это неправильно, нам больше нельзя пересекать черту. Хватит одного раза, и так все вылилось в неловкое молчание и напряжение, которое между нами можно резать ножом.
Паша молча выезжает с парковки и сосредотачивается на дороге. Поток плотный, еще и дождь не упрощает ситуацию. Мы тащимся с черепашьей скоростью, и я представляю, насколько долгой выйдет поездка. Может, все-таки стоило два часа подождать такси? Тишина давит, я слышу ровное дыхание Соколова, и оно неожиданно бесит. Его спокойствие раздражает. Будто ему не дискомфортно находиться рядом после вчерашнего, будто не обижен из-за того, что я его использовала. Вечно молчаливый и хмурый, черт его разберет.
Моя истерика разбивается о его ледяное спокойствие, стоит нашим взглядам встретиться, когда мы останавливаемся на светофоре. В горле моментально пересыхает, меня против воли затягивает в бездну темных глаз. Это невыносимо. Мы будто наглядеться друг на друга не можем, а в сущности мне не хватает смелости отвернуться первой. Я как олень, застывший в свете фар: понимаю неизбежность ситуации, но не могу даже предпринять попытку, чтобы все изменить. Молча принимаю судьбу. И сейчас она твердит, что надо бежать. Бежать как можно дальше от Соколова, потому что на дне его взгляда нет ничего хорошего — там проводят ритуалы черти, и только дьявол знает, чего они хотят.
— Алён, — начинает с тяжелым вздохом, но не успевает договорить, прерванный сигналом машины позади. Паша рычит едва слышно и все-таки возвращается к дороге.
А меня начинает трясти, как от озноба. Я будто была в шаге от падения, а потом меня утянуло назад от края обрыва. Меня бросает в жар, расстегиваю пуговицы тренча. Соколов бросает быстрый взгляд, но никак не комментирует. До скрипа сжимаю ремень сумки, но это не помогает найти равновесие.
— Я покурю? — спрашиваю дрожащим голосом, выдавая себя с потрохами. Отвечай, Пашка, мне очень надо привести себя в подобие порядка.
— В моей машине не курят, — отзывается, повернув на перекрестке. — Минут через двадцать будем у тебя. Терпит? — убивает своим вопросом. А если я скажу, что нет? Любопытство подмывает так и ответить, но мне не хватит сил выдержать в моральном противостоянии, поэтому я уязвленно киваю, признавая поражение и соглашаясь с правилами. Соколов усмехается, ни капли не помогая мне держаться спокойно.