«Орфей спускается в ад…». Листы скорби художника Доброва - стр. 12

Таков был Женя из Калининградской психиатрической больницы интенсивного наблюдения. На его лбу была насильно выколота тюремными сидельцами мишень. Это было своеобразное клеймо. Месть «тюрьмы» за его симпатию к врачу. «Не дай бог кому-нибудь пережить то, что я пережил, сидя в тюрьме, это так страшно», – говорил он мне. Я просил: «Расскажи, Женя». Но он начинал несколько раз, да так и не рассказал ничего.

«А он и не расскажет ничего никогда», – сказали мне его охранники.

Когда я вызвал к себе в отдельную комнату этого душевнобольного в Калининградской психиатрической больнице интенсивного наблюдения, чтобы рисовать его, то вместе с ним пришёл санитар и сел рядом, поигрывая ключами от камеры. «Пожалуйста, идите к себе, – сказал я ему, – вы мне мешаете». – «Вы выбрали самого страшного нашего больного, он убил пять человек, может убить и вас».

Я всё же проводил санитара за дверь, а сам стал расспрашивать этого дагестанского великана Пахражи о том, как, когда и почему он совершил столь страшные преступления. И вот что он мне рассказал:

– Когда я был ещё мальчишкой, мы жили в горах в ауле, и я часто боролся с соседскими ребятами. В этот раз их было двое, они повалили меня на землю и в шутку повязали мне на голову женский платок. Я вырывался, просил, умолял их снять с меня этот платок, т. к. он в Дагестане символ позора на голове мужчины. Но они крепко прижимали меня к земле и только смеялись. А наблюдавший за нами их отец вдруг сказал: «Что это он визжит у вас, как собака. Наверное, он собака, посадите его в будку на цепь». Собаки в то время не было дома, и эти два брата посадили меня на собачью цепь. Обиженный до глубины души, я сказал им тогда сквозь слёзы: «Когда я вырасту и стану сильным, я убью вас всех». Прошло 20 лет. В Ростове-на-Дону я купил на рынке пистолет и патроны, приехал к себе в горы и пришёл к старику. «Что это ты входишь, как к себе домой? Стучать надо». – «Зачем мне стучать, когда я пришёл тебя убить. Забыл меня?» И убил. Братья со страху убежали в Калмыкию. А потом я убил и жену, и её любовника, хотя мне потом и говорили, что она была мне верна, никаких любовников у неё не было. Но мне о жене сказал мой старший брат, а я ему верю. Когда за мной приехали милиционеры и стали в меня стрелять, я одного убил, а другого тяжело ранил. Тогда приехал из Махачкалы мой дядя, полковник милиции, и крикнул мне: «За что ты убиваешь моих милиционеров? Что они тебе сделали? Если ты зверь от природы, тогда убей и меня». Он вышел из-за стены, встал передо мной и бросил на землю пистолет. Я сдался ему. И с тех пор я в тюрьме. А сейчас вот ещё и признали психом…