«Орел» в походе и в бою. Воспоминания и донесения участников Русско-японской войны на море в 1904–1905 годах - стр. 12

Надо удивляться, что в совете у Государя, когда обсуждался вопрос окончательно относительно посылки эскадры, не нашлось ни у кого гражданского мужества прямо сказать, что посылать не следует. Уповаем на Бога, что с его помощью как-нибудь да доберемся до Востока. Стоим здесь второй день, наши пароходы с углем стоят бок о бок, а грузить не разрешает испанское правительство, идут переговоры. Все что буду тебе писать про плавание, никому не рассказывай, это должно быть в тайне.

Сегодня посылаю в штаб отряда экипажа доверенность на твое имя на получение моего добавочного содержания за долговременное командование судами[34]. Эти деньги тоже присоединяй к моему жалованью для покупки рент.

Что делается в действующей армии – ничего не знаем, поправились ли, наконец, дела.

В наш приход на Восток я не верю, и думается мне, что благодаря противодействию всех держав мы где-нибудь застрянем до конца войны.

Всего хорошего.

Крепко всех целую.

Любящий тебя брат Николай.

[P.S.] Доверенность прилагаю к этому письму.

Наконец пришло разрешение грузить уголь, разрешили взять угля всего по 400 т., а нам нужно по 900 т., но мы берем полностью.

17 октября 1904. Виго

Дорогая Соня, письмо твое подучил вчера; приятно было убедиться, что письма до нас будут доходить, где бы мы ни были.

Пока стоим здесь в ожидании улажения инцидента, бывшего в Немецком море[35].

Все наши командиры уверяют, что видели миноносцы, шедшие на нас в атаку, хотя ни я, ни один из моих офицеров не видели [миноносцев], а, напротив, заметив, что стреляют по рыбацким пароходам, я приказал, у себя на «Орле» прекратить пальбу. Мой корабль идет в колонне концевым, а потому может быть, от него и не было видно миноносцев.

Случай, конечно, прискорбный, но из 2-х зол лучше было открыть пальбу, чем рисковать быть взорванным и потерять сразу более 800 человек и корабль. Из рыбаков, судя по английским газетам, убито 2 и ранено 30[36]. Все это неизбежность войны. Когда-то она окончится, какая масса людей уже погублена.

Буду писать тебе при первой же возможности.

Что касается до меня, то я чувствую себя поряд[оч]но, временами бывает упадок сил, а потом опять ничего. Бог даст, дотяну до конца и вернусь домой благополучно.

Всего хорошего. Тебя, Колю и Сонюшку крепко целую.

Любящий тебя брат Николай.

[P.S.] Если будут какие интересные сведения с войны, сообщай и, если можно, посылай вырезки из газет.

22-го окт[ября] 1904. Танжер

Дорогая Соня, вчера мы пришли в Танжер, это в Гибралтарском проливе. Погрузили уголь и, кажется, сегодня двигаемся дальше.