Орден Сталина - стр. 54
– Стоять на месте, лицом к стене! – распорядился охранник, конвоировавший Анну.
Однако он при этом не следил за узницей: голова его была повернута в противоположную сторону. Так что красавица-кинооператор вновь получила возможность удовлетворить свое любопытство. Представшая ей картина оказалась такой, что у Анны мелькнуло в голове: может, она всё-таки потеряла сознание и теперь видит обморочный сон?
Парень с выбитым глазом, только что едва переставлявший ноги, теперь несся по коридору к тупиковой, торцевой его стене. А следом за ним мчался, не в силах его догнать, ополоумевший от подобного поворота событий конвоир.
«Да как же он так летит?..» – в смятении подумала Анна, а затем склонилась к полу, упершись в него руками, точно бегун, берущий низкий старт. Аннин конвоир этого ее маневра даже не заметил.
Слово «летит», мысленно произнесенное красавицей, вовсе не было фигурой речи. Одноглазый молодой человек с немыслимой скоростью перемещался по коридору, и, хоть он при этом перебирал ногами, стопы его не касались пола. Анна ясно увидела: между полом и подошвами ботинок русоволосого парня имелся зазор сантиментов в десять, если не больше.
Она успела констатировать это и вновь встать в полный рост, и снова заложить руки за спину – ее конвоир по-прежнему на неё не глядел. Похоже, он пытался решить в уме сложнейшую задачу: должен ли он бежать на помощь своему товарищу, от которого удирает полумертвый заключенный, или же собственные обязанности всё-таки имеют приоритет? Инцидент, однако, завершился прежде, чем вертухай сумел сделать свой выбор.
Чем ближе становилась торцевая, лишенная окон и дверей, стена тюремного коридора, тем быстрее двигался беглец. Анна поняла, что сейчас случится, и прикрыла глаза, но не сомкнула ресниц полностью. Некая сила, далеко превосходящая и Аннин ужас, и чувство вины перед несчастным парнем, заставляла ее смотреть.
Перед са́мой стеной беглец согнулся (его согнуло) почти пополам и с размаху (с разбегу, с разлету – как кому больше нравится) врезался в кирпичную кладку головой. Удар получился таким, что череп молодого человека раскололся, словно глиняный горшок, и большой осколок неправильной формы повис сбоку на полоске скальпа. Анне и прежде доводилось видеть подобное, но только при огнестрельных ранениях.
При этом глаз бедолаги, чудом державшийся на какой-то ниточке, от этого удара отлетел и покатился по полу – прямо под ноги подбежавшему, наконец, охраннику. Тот отчаянно, почти со слезой в голосе, матерился.
Но отлетел не один только глаз беглеца. Пока оторвавшееся глазное яблоко перемещалось по полу, с молодым человеком (несомненно, скончавшимся на месте) стало кое-что происходить. Сероватая субстанция: светящаяся, мерцающая – начала выходить из его рта, из ноздрей, из обеих глазниц (включая ту, где глаз был на месте) и даже из угловатой дыры в черепе. Субстанция эта почти мгновенно приняла очертания вытянутого в длину облака: напоминавшего рыбу, но при этом – явно с человеческой головой и руками вместо плавников.