ОРАКУЛ, Краткое руководство продавцам чёрных кошек - стр. 22

– Зачем ты это делаешь? Пусть покупает, – попыталась она его остановить.

– Потому, что хочу.

– Ты с ума сошёл?

– Борь, я избавлю тебя от семейной драмы. Девушка – десять. – Тихон красивым жестом достал пластиковую карточку.

– Молодые люди. У нас только наличный расчёт.

– Тогда я покупаю за тринадцать! – Борис ликовал. В сумочке Алисы, которую он всё ещё держал в руках, лежали не доехавшие до её брата деньги на бизнес.

– Ой, идиот, – Алиса отошла в сторону.

Тимофей и Борис смотрели друг на друга. В глаза. Сейчас Борису показалось, что всё великолепное великодушие Тихона – не более чем удобная маска. Он увидел, какой он на самом деле – безжалостный, властный, решительный. Победитель. Видение продолжалось всего миг. Но этого хватило, чтобы счастье тёплой волной окатило Бориса от макушки до кончиков пальцев на ногах. Он победил Тихона! Победил честно!

– Покупаете? – вмешалась сотрудница галереи с каталогом в руках. – Хорошо, я попрошу её снять и оформлю чек.

Она ушла и вернулась с охранником и рулоном пузырчатой плёнки. Картину сняли. Охранник принялся упаковывать. Всё это время Тихон, Борис и Алиса стояли в разных углах галереи. Тихон что-то читал в смартфоне, Алиса, отвернувшись, делала вид, что рассматривает картину с, возможно, кошкой.

К Борису подошла сотрудница. Он достал из сумочки Алисы конверт с деньгами и протянул. Девушка открыла его, вынула пачку евро.

– Здесь много.

– Ровно тринадцать тысяч.

– Вообще она стоила изначально пять тысяч рублей.

Борис обрадовался ещё сильнее. Он понял, что может купить её за гораздо меньшие деньги. Невероятно удачный поворот. Он уже вытащил две купюры по сто евро и протянул девушке, когда к нему подошёл Тихон:

– Всё нормально? Хватает? – он усмехнулся.

– Вполне, – при Тихоне нельзя упоминать, что картина продаётся в рублях. Нет! Всё! Он победил! Здесь и сейчас он лучше, богаче, решительнее Тихона. Он – альфа!

– Девушка, всё правильно – я пересчитал. Как говорили – тринадцать тысяч евро.

Девушка пожала плечами.

– Чек в рублях будет.

– Без проблем.

– Поздравляю, Борис. Ты стал искусствоведом. Определил текущую реальную стоимость.

– Спасибо, Тихон.

Борис оглянулся. Алисы в галерее уже не было.

– Она уехала. Я вызвал ей такси. Что-то находишь, что-то теряешь. Так бывает, старичок.

Борис не считал, что он опаздывает на работу. С его точки зрения всё справедливо – он засиживается допоздна, когда заканчивают работу даже ночные уборщики, и имеет право прийти немного позже остального офисного планктона. Но с точки зрения коллег он ведёт себя вызывающе. Особенно их злит, когда на едкие замечания: «Боренька! У тебя глазки красные и личико помятое – опять бухал?» – он отвечает в духе: «Я плакал над твоей бездарно прожитой жизнью! Я мог бы сказать, что ты закопал свой талант, но у тебя его, скорее всего, и не было». Форму выражения своего превосходства Борис находил для каждого персональную. Нет, он никогда не хамил первым, он защищался.