Опыты цивилистического исследования - стр. 92

Вместе с тем такой на первый взгляд достаточно обоснованный подход, направленный на защиту потерпевших лиц, чье имущество было отчуждено незаконным путем без их на то согласия, в литературе подвергается серьезной критике. К. И. Скловский находит, что сфера приложения принципа nemo plus in alium transferre potest quam ipse habet еще в римском праве была иной, нежели запрет несобственнику заключить договор купли-продажи вещи и признание такого договора недействительным. В римском праве единственной обязанностью, которая лежала на продавце вещи, являлась обязанность передать покупателю лишь спокойное владение вещью, а не передать имеющееся у продавца право собственности на вещь417. Как отмечает Д. В. Дождев, «обязанность продавца состоит в том, чтобы передать покупателю определенную вещь – товар (merx) – в спокойное владение (vacua possessio), а обязанность покупателя – в том, чтобы перенести право собственности на определенную сумму денег – уплатить цену (pretium)»418.

Таким образом, еще римское право, к которому и восходит большинство имеющихся в современном праве юридических конструкций, в том числе купля-продажа, исходило из того, что для заключения договора купли-продажи нет необходимости в наличии у продавца права собственности, поскольку продавец несет ответственность за обеспечение спокойного владения покупателя. За нарушение обязанности обеспечить спокойное владение, понимаемое как невозможность предъявления к покупателю требований о выдаче вещи (об истребовании вещи) ввиду того, что вещь на самом деле принадлежит другому лицу – действительному собственнику, римское право предусматривало ответственность продавца за утрату покупателем владения вещью (эвикция)419. Эвикция же, будучи ответственностью, возникающей из договора, не могла существовать, притом что договор купли-продажи, заключенный неуправомоченным лицом, является недействительным. Если же покупатель не терял владение по вине продавца, то само по себе отсутствие у покупателя права собственности также не могло служить основанием для признания договора купли-продажи недействительным.

Указанные размышления в их историческом аспекте позволяют прийти к выводу, что само по себе заключение договора купли-продажи чужой вещи вовсе не свидетельствует о его недействительности420. На этой почве в германском праве родилась идея о разделении обязательственного и распорядительного эффекта договора, в том числе и договора купли-продажи. В самом деле само по себе заключение договора купли-продажи вещи порождает лишь обязательственное отношение между продавцом и покупателем. Содержание указанного правоотношения составляет обязанность продавца передать покупателю вещь и обеспечить спокойное владение ею, обязанность покупателя уплатить за это соответствующую цену и корреспондирующие данным обязанностям право требовать передачи вещи в соответствии со взятыми на себя продавцом обязательствами (обязанностями) и право требовать уплаты стоимости вещи. Для того, чтобы принять на себя обязательство передать вещь, вовсе не обязательно обладать на нее правом собственности, ведь неисполнение обязанности передать вещь покупателю и обеспечить спокойное владение, например, в частности, в силу того, что владение вещью сосредоточено в руках ее действительного собственника, влечет последствия, связанные с неисполнением обычного договорного обязательства – обязательства передать вещь.