Опустошенный жених. Женская маскулинность - стр. 40
Очень рано ее тело (которое она бессознательно не могла целиком ощущать как свое из-за нарушенной связи с матерью) утратило способность расслабляться и двигаться, используя собственную энергию. Она металась из одной крайности в другую: от лжеконтроля и тотального контроля до полного отсутствия контроля. Этот поведенческий паттерн проявлялся в ее пристрастии к еде, к покупкам, в том, как она тратила время и деньги. Почти в каждой сфере жизни она постоянно переходила от пиршества к голоданию. Больше всего ее беспокоило, что ежегодно ее вес значительно изменялся и разница в весе достигала 35 фунтов[37]. Такие колебания веса вызывали у нее сильную тревогу.
Наконец, в один из выходных она оказалась в больнице. Вспоминая это потрясение и последующие изменения в своей жизни, она писала:
Я думала, что моя усталость была вызвана накоплением постоянно действующего стресса. Он заглушал мою способность распознавать странные симптомы. Бог знает, откуда у меня стресс! Теперь у меня к тому же и диабет! Он погубил веру в то, что мое тело сможет принять пренебрежение и совершенное надо мной насилие. Я поняла, что относилась к телу как к барже, нагруженной всяческими стрессами. Я пихала в него пищу, лишь бы заглушить его усилия, направленные на то, чтобы рассказать мне о своей боли. Я не могла его услышать, и до сих пор оно чувствует, будто несет на себе непосильную ношу. Я считала себя непобедимой и потерпела поражение. Очень печально думать о том, что я больше не буду хозяйкой жизни, которую выбрала, но если бы это со мной произошло до того, как был открыт инсулин, то я бы уже скоро умерла.
Я была в ужасе. Посмотрела на дворик, где толпились пожилые люди, страдающие диабетом. Слепота, ампутация ног, проблемы с сердцем и почками – меня больше пугает полная таких страданий жизнь, чем сама смерть.
Я не понимала, как все случилось. Совершенно точно, что я не хотела, чтобы у меня был диабет. Я никак не могла понять, как постоянная страсть к еде, с самого детства, могла привести к столь губительным последствиям. В конце концов, я старалась быть хорошим человеком. У меня никогда не возникало мысли о самоистязании.
В то время именно ужас подвиг меня к тому, чтобы взять на себя ответственность за состояние своего тела. Я четко осознала, как сильно хочу жить. Я хотела сделать все от меня зависящее. Раньше я никогда не понимала, что мое пристрастие к еде притупляет способность отдавать. Мне следовало научиться любить свое тело, научиться использовать пищу для того, чтобы о нем заботиться.