Опустошенный жених. Женская маскулинность - стр. 1

Marion Woodman

THE RAVAGED BRIDEGROOM

Masculinity in Women

Перевод с английского: В. И. Белопольского и В. К. Мершавки

© Marion Woodman, 1990

© «Когито-Центр», 2010

Посвящается моим родителям, Эндрю Д. Буа и Айле Дж. Финн.

Огромную благодарность также выражаю Россу Вудману, Дэрилу Шарпу, Кэтрин Энн Скиннер и всем, кто проходил у меня анализ.

Марго Фонтейн и Рудольф Нуриев

Становится ли война полов в последнее время более ожесточенной? Влияет ли патриархальность на дистанцию между мужчиной и женщиной? Почему все усилия наладить отношения оказываются напрасными? Почему так важно понимать динамику бессознательного? Могут ли сны как-то помочь нашему исцелению? Эти и другие вопросы я постаралась осветить на страницах книги, которую вы сейчас держите в руках.

Будучи аналитиком, я каждую неделю имею дело с множеством сновидений, которые рассказывают мне мои пациенты. И хотя каждому из них образы сновидений кажутся сугубо личными, я вижу, что очень близкие и похожие образы возникают также в сновидениях других моих пациентов, а также участников семинаров, которые я проводила, разъезжая по всей стране от побережья до побережья. Когда я берусь исследовать ту или иную тему, то собираю материал двадцати-тридцати относящихся к ней сновидений. При этом я стараюсь определить, где находится заблокированная (и потому недоступная для Эго) энергия, как можно эту энергию высвободить и куда ее направить. Когда мне удается понять, что стоит за определенным образным представлением, я выбираю конкретный сон, в котором отражены пути движения энергии пациента, концентрирую на них внимание, а затем проверяю свои выводы на сходных сновидениях. Хотя каждый сон уникален для сновидца, в нем обязательно проявляются архетипические паттерны, в которых прослеживается энергия, скрытая в коллективном бессознательном. Они указывают на возможные пути для изменения сознания.

Все сновидцы, о которых говорится в этой книге, за исключением одного, в течение последних пяти лет проходили анализ и занимались телесными практиками. Они осознали необходимость медитации, концентрируя внимание на образе, который бы позволил им найти скрытую исцеляющую энергию и ее потенциал и мог бы служить их проводником в повседневной жизни. Эти люди овладели искусством интерпретации собственных сновидений. И хотя порой им требовался сторонний взгляд, чтобы помочь очистить символ от личного материала, в целом они могли ощущать и понимать содержание своего сна и – главное – с уважением относиться к непостижимым для них таинствам.

Многие сновидения, особенно те, которые приходят из архетипических глубин, напоминают классические драмы. В этих мировых впадинах рождается и истинное искусство, которое имеет определенное сходство со структурой, образами и языком сновидений – подобно фотоснимку реально осознаваемой ситуации, сделанному из бессознательного.

Утверждается, что во многих сновидениях современных людей, как и во многих произведениях искусства, содержится «груда обломков былых изваяний», пришедших из фрагментированного архетипического поля и обнаруживающих сходство с картинами, описанными в поэме Т. С. Элиота «Бесплодная земля» или в романе Д. Джойса «Улисс». Эти «обломки» проявляются на подпороговом уровне. Считается, что при переходе сновидения из сферы бессознательного в сферу сознания оно теряет часть своей энергии на подпороговом уровне, и потому, как отметил Элиот, слишком внимательное чтение иногда может больше мешать, чем помогать восприятию поэмы.

Также можно показать, что анализ сновидения напоминает подробный разбор шекспировского сонета на школьном уроке литературы. Однако если этот сонет увлек нас, то мы готовы проводить час за часом, вчитываясь в него, стараясь понять живой смысл главного образа, уясняя, каким образом аллитерации[1] выражают музыку согласных звуков (например, в такой фразе, как session of sweet silent thought[2]), и звуки вступают в резонанс с нашими чувствами, и все это и еще нечто непознаваемое сливается в гармонии четырнадцати строк, образуя великую целостность. Поняв это, мы сможем прочитать сонет вслух и застыть в благоговейном молчании, словно ощущая присутствие гения.