Оптинские старцы - стр. 19
В 11 часов звонили к трапезе, старец отправлялся чуть подкрепиться, после чего немного отдыхал. В 2 часа дня отец Макарий имел обыкновение ходить из скита в монастырские гостиницы, где его дожидались посетители из обеспеченных и высших сословий – помещики, военные и государственные чиновники, купцы, ученые, литераторы и богословы. Старец имел к таковым особый «ключик», недаром к преподобному Макарию приезжали известные писатели – Николай Васильевич Гоголь и братья Иван Васильевич и Петр Васильевич Киреевские.
В иные дни его ждали сотни людей, и старец, отличавшийся от природы слабым здоровьем, покорно шел с костылем в одной руке и четками в другой к страждущим и обремененным.
Измученный, едва переводя дыхание, порой не в состоянии говорить от усталости, возвращался старец в скит со своего ежедневного подвига. Но вместо отдыха принимался за новое молитвенное правило. Далее, до вечерней трапезы, а иногда и во время нее, принимал отец Макарий монастырскую братию – тех, кто не успел днем побывать на ежедневном откровении помыслов. Если кто-то из приходящих к нему монахов долго не появлялся, старец сам шел к тому в келью – всегда вовремя, чтобы уберечь от отчаяния, уныния или других искушений. Старец всегда оставлял после себя радость и покой в душах скорбящих.
Заканчивался день большим вечерним молитвенным правилом. Когда старец входил в свою келью, на столе его ждала кипа требующих ответа писем. Тело ныло от изнеможения, а сердце – от сопереживания открытым ему человеческим страданиям. Наступала молитвенная ночь. Молитва в нем никогда не прекращалась – был ли старец в многолюдье, за трапезой, в беседе или наедине с самим собой. А в 2 часа – как считать: ночи или утра? – отец Макарий уже опять был на ногах.
Строгость подвижнического образа жизни не заслоняла от него красоты окружающего мира. Наоборот, одаренный необыкновенной силой любви, отец Макарий умилялся каждому Божию творению, видел в природе мудрость и красоту Творца. Прогуливаясь по скитским дорожкам, он останавливался и со слезами взирал на разнообразные цветы. У окна его кельи была устроена специальная кормушка для лесных птиц, щебетавших на все голоса. Очень любил он лес и даже писал одному из адресатов: «Человек получает в лесу себе успокоение и душевную пользу… Один вид вечнозеленых хвойных деревьев нашей родины веселит зрение, служа символом надежды на жизнь вечносущую…».
Было еще одно важное дело, начало которому в Оптиной пустыни положил старец Макарий, – книгопечатание.
В те годы в России ощущался голод на духовную литературу, ибо печатание ее в соответствии с «Духовным регламентом» Петра I и указами 1787 и 1808 годов дозволялось только с одобрения Святейшего Синода и лишь в церковных типографиях. В результате святоотеческая литература практически перестала выходить, в то время как светская печать пустила в оборот огромное количество переводных произведений западного лжемистического направления. Подобная литература печаталась с дозволения гражданской цензуры и была прямо враждебна Православию.