Оптинские старцы - стр. 14
То, что скит при отце Антонии действительно напоминал первозданный рай, – об этом существует много свидетельств. Приведем лишь единственное – паломника, бывавшего там в юности.
«Величественный порядок и отражение какой-то неземной красоты во всей скитской обители часто привлекали детское мое сердце к духовному наслаждению, о котором и теперь вспоминаю с благоговением. Простота и смирение в братиях, везде строгий порядок и чистота, изобилие самых разнообразных цветов и благоухание их и вообще чувство присутствия благодати невольно заставляли забывать все, что было вне этой обители. В церкви скитской мне приходилось бывать преимущественно во время обедни. Здесь уже при самом вступлении, бывало, чувствуешь себя вне мира и превратностей его. С каким умилительным благоговением совершалось священнослужение! И это благоговение отражалось на всех предстоящих до такой степени, что слышался каждый шелест, каждое движение в церкви. Клиросное пение, в котором часто участвовал сам начальник скита отец Антоний, было тихое, стройное и вместе с тем величественное и правильное, подобного которому больше нигде уже не слыхивал, хотя после мне очень часто приходилось слышать самых образованнейших певчих в столицах и известнейших певцов в Европе. В пении скитском слышались кротость, смирение, страх Божий и благоговение молитвенное, между тем как в мирском пении часто отражается мир и его страсти – а это уже обыкновенно! Что же сказать о тех вожделеннейших днях, когда священнодействие совершалось самим начальником скита отцом Антонием? В каждом его движении, в каждом слове и возгласе видны были девственность, кротость, благоговение и вместе с тем святое чувство величия…»
К горечи разлуки со своим детищем – скитом добавлялась сильная физическая немощь: на ногах отца Антония открылись глубокие язвы – следствие его непомерных трудов. В новом монастыре – городском, расположенном при большой дороге – он часто мог давать приказания только лежа. Тем не менее через силу новый игумен заботился о внешнем и внутреннем благоустройстве монастыря по образу лучших русских обителей. Много раз пытался он сложить с себя бремя настоятельства, но Калужский епископ был неумолим. Тринадцать лет продолжалось это страдание. Наконец митрополит Московский святитель Филарет вступился за отца Антония и повлиял на Калужского епископа, который согласился отпустить его «на покой» в Оптину пустынь.
В 1853 году он возвратился в родной скит и прожил еще двенадцать лет. «Покой» же его был многотрудный, многоболезненный, но в духовном отношении многоплодный.