Оптимальный социум. На пути к интеллектуальной революции - стр. 43

Но дело даже не в этой милой дружбе, а в отсутствии драйва (за редким исключением, как в случае Фуко) узнать новое. «Друзья», к примеру, понятия не имели об индийской мысли, без знания которой мыслить философски невозможно. Разговоры о том, что существуют непреодолимые границы на концептуальном уровне (мы их не поймем, а они – нас), на мой взгляд, лишены всякого смысла. Это разговоры провинциалов. Даже купцы преодолевали географические границы еще в Средневековье.

Возвращаясь к вопросу о разделении дисциплин: мое вам безусловное «да», что, впрочем, не означает, что один человек не может заниматься философией и литературой. Сартр, который, на мой взгляд, лучше в своем писательском качестве, две эти вещи, несомненно, разделял.

Что касается моего романа, то он – о XX веке, если хотите, это роман-ответ «Доктору Живаго». В центре – фигура Ежова, это мой личный эстетический выбор. Полтора метра, палач, метафора зла – скажут многие и не скажут ничего. Ежов не зло, а только его знак. Это другое. Парадокс зла заключается в том, что его можно только означить, онтологически это пустота. Оно не дано, а дается исключительно знаком. Говоря в аристотелевских терминах, у зла нет сущего, а есть только присутствие. Власть у того, кто сумел раньше других означить зло. Это творение ex nihilo в чистом виде. Создавая зло, приводя его к присутствию, человек наделяет себя божественной функцией, как ни в каком другом виде деятельности. Говоря это, я, разумеется, не стремлюсь перечеркнуть тысячелетние попытки теологии доказать, что Бог не ответствен за зло мира, речь идет не более, чем о состоянии человеческого сознания. Ежов – это знак. Вопрос в том, кто его отправитель?

И.Г. Что это – нырок в садистические пропасти времени?

А.Н. Меня интересует столкновение тотальных систем, которые, конечно, не ограничиваются коммунизмом и нацизмом. Две последние системы выплыли наружу в XX веке, будучи запущены из глубин истории, где-то около тридцати столетий назад. Столкновения никогда бы не случилось, если бы системы не имели друг с другом много общего, – ведь ссорятся всегда близкие, те, кому есть, что делить. Рождение иудейской истории и, скажем, индуистской мифологии произошло по сходным причинам (я огрубляю): человек стал выходить из-под контроля богов и с этим нужно было что-то делать. Когда чилийский дипломат в отставке Мигель Серано, придумавший эзотерический нацизм, проклинает иудео-христианство, обвиняя его в растлении арийского человека, благородного «гиперборея» в его терминологии, то он глубоко ошибается. Когда он же предрекает «время возмездия», реставрации архаического, единственно правильного, по его мнению, порядка, где якобы благородный арийский стиль правит миром, он нам рассказывает либретто оперы