Оптимальный социум. На пути к интеллектуальной революции - стр. 31
А парадоксы – это и есть философия!
А.А. Курьез: мою философствующую голову создали два философа: мой здешний учитель Владимир Соломонович Библер (кстати, попадались Вам в руки его сочинения?) – еврей, большевик-ленинец, мало того, оперативный работник «смерша» (военная контрразведка) во время войны, с одной стороны, и Хайдеггер – немец-антисемит, член нацистской партии, мало того, вошедший в эту «революцию» в полноте философского сознания. Мой хороший друг, покойный Володя Бибихин – глубокий хайдеггерианец, его переводчик, пониматель и толкователь – православный, нищий, жертвенный.
А.Н. Библера я читал в студенческие времена. И тут же анекдот: на одной из студенческих конференций в разгар перестройки один мой приятель решил совершить диверсию: сделать доклад о понятии субъекта по книге Библера «Я и ты»[5]. Неплохо, а? Самое интересное, что у него это почти получилось. О Бибихине я говорил с Пятигорским, с которым мы дружили последние лет восемь: откуда – и, главное, ради чего? – это коленопреклонение перед этим немцем? Какие личные вопросы он, Владимир Бибихин, решал, отдавая свою православную (и, видимо, чистую) душу в приказчики этому Geschwätzer’u[6]? Неужели ненависть Бибихина к соцреализму была настолько сильной, что он подался к певцу проселочных дорог… Когда Александр Викторович Михайлов сказал мне, что «умрет с Хайдеггером», я это воспринял как неудачную фигуру речи отличного филолога. Но Бибихин пошел дальше: он с ним жил!
А.А. Соцреализм тут не при чем. В. Бибихин довольно много написал (это лекции, которые он сначала писал, а потом читал). Сейчас вышло уже книг 15 (в том числе «Ранний Хайдеггер» и поздние, предсмертные лекции о «Beiträge» и других «эзотерических» текстах Хайдеггера). Так что на этот вопрос при желании не трудно получить ответ. Профетизм Хайдеггера и его чревовещания мне глубоко чужды, но я не знаю в XX веке мыслителя, столь точно философски настроенного. Вопрос, стало быть, не только в его личных качествах, а в опасностях, таящихся в недрах самой философии.
А.Н. Да Господь с Вами! Гуссерль, Шуппе, Набер, Клагес, Джентиле, Кетано… Понимаете, можно было бы наплевать на его личные качества (скажем, антисемитизм Достоевского или Селина мне совершенно безразличен), но дело-то в том, что он возвел свои личные качества в философские. Он этим мыслил и действовал, при этом что-то там болтая о чистоте (аутентичности) мышления. Мои претензии к этому автору именно философские. Его доносы и его доморощенный нацизм в нем философичны. Они в нем не-