Опричник - стр. 45
– Издох, – процедил Сабуров. – Хотел ведь я по-хорошему.
Наклонившись над мертвым стариком, он начал осматривать его и не нашел ничего интересного, кроме связки ключей, висящих у колдуна на поясе. Забрав их, Мирон выпрямился, напряженно думая, где теперь искать Чашу.
Он огляделся и тут ощутил, как ноет рана на руке. Быстро стянул кафтан и аккуратно бросил его на стол, отмечая, что дыра от лезвия совсем небольшая, потому можно заштопать вещь, которая стоила почти рубль серебром. Вынув длинную рубашку из штанов, молодой человек оторвал от нее снизу узкий холщовый лоскут и проворно перетянул запястье, чтобы рана не кровоточила.
Мирон вновь осмотрелся. Где искать Чашу было неведомо.
И тут до его слуха донесся слабый голос:
– Помогите…
Вмиг обернувшись, Мирон осмотрелся. И снова, уже громче, раздался женский стон:
– Помогите…
Зов слышался от крайней дальней от него стены. Нахмурившись, Сабуров пошел на звук и увидел, что стена не глухая, а имеет каменный выступ. Точнее, каменная кладка как бы шла второй стеной от пола до верха. Просящий голос раздался вновь, и молодой человек без промедления бросился в просвет и увидел впереди темный проход со ступеньками, спускающимися вниз. Именно оттуда вновь послышался слабый голос. Он быстро вернулся обратно в каменную горницу колдуна и взял со стола свечу. Направляясь по ступеням вниз, Сабуров освещал себе путь свечой, а вторую руку держал на эфесе палаша, чувствуя что-то неладное.
Проворно преодолев ступени, Мирон оказался в мрачной большой комнате без окон. В дальнем углу на полу сидел человек. Тонкая фигурка в черном одеянии явно принадлежала женщине. Два тускло тлеющих факела почти не освещали каменное холодное пространство. Сидящая прямо на каменном полу незнакомка смотрела в его сторону. Приблизившись, молодой человек увидел, что это девица в черном монашеском одеянии: длинном подряснике и апостольнике. На ее запястье виднелись черные оковы, от которых шла цепь, вмурованная в каменную стену.
Пленница, подняв на молодого человека бледное юное лицо, смотрела на него, не отрываясь, и пересохшими губами вновь взмолилась:
– Помогите мне. Я чую, вы добрый человек.
– Ты кто? – выдохнул непроизвольно Мирон, удивленным взором рассматривая девушку. Апостольник наполовину скрывал ее темные волосы, открывая миловидное лицо с яркими зелеными глазами. Высокий лоб и видневшиеся пряди блестели в отблесках свечи, и Сабуров отметил, как тонки ее запястья, одно из которых опоясывал жуткий железный капкан-браслет. Она показалась ему невозможно жалкой и несчастной. На вид девице было не более шестнадцати-семнадцати лет. Едва он заговорил, как ее очи оживились, и она, судорожно сглотнув, тихо пролепетала: