Опричник - стр. 47
Вырванная Мироном цепь оканчивалась круглым железным ядром, тяжелым и мощным.
– Погодь, – сказал Мирон и быстро направился обратно по ступеням вверх в горницу колдуна.
– Вы куда? – боязливо пролепетала Людмила ему вслед, так и сидя на каменном полу.
Молодой человек вернулся спустя несколько минут, держа в руке свой бердыш, который оставил в коридоре, до того как ворвался в каменную залу к колдуну. Длинным изогнутым лезвием бердыша Мирон пару раз ударил по цепи со всей силы. Та порвалась, оставив на запястье девушки кандалы с обрывком железных звеньев.
– Не переживай, сходим к кузнецу, снимет он с тебя этот «браслет», – попытался успокоить девушку Сабуров.
– Спасибо вам. Как ваше имя? – спросила Людмила, обратив на него благодарный взгляд и всматриваясь в его мужественное лицо. Он ответил ей прямым честным взором и вымолвил:
– Сабуров Мирон Иванович. На службе в опричном войске царя состою.
– Вы ранены! – выпалила вдруг Людмила, указав перстом на его левую руку, на которой от натуги выступила алая кровь, намочив повязку. Отмечая, что правая нога молодого человека черна от копоти, она добавила: – И ваша нога!
– Колдун ожег. Пройдет, – отмахнулся Мирон, даже не взглянув на раны.
Он наклонился над девушкой и попытался поднять ее на ноги.
– Не надо! Я сама! – воскликнула Людмила, отталкивая руку молодого человека и тяжело поднимаясь на ноги.
– Идти-то сможешь? – подозрительно спросил Мирон. – Поди, голодом морил колдун тебя? Худая ты больно.
– Давал мне хлеб с водой. Да я всего здесь три дня.
Он направился по ступеням вверх, а монахиня пошла за ним. Едва они ступили в горницу, где лежал убитый колдун, Людмила невольно боязливо прикрыла рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. Глаз колдуна вытек, а отрубленная его рука лежала рядом. Кровавое зрелище испугало девушку, и она перевела ошарашенный, словно осуждающий взор на Мирона. Тот устыдился и тут же отчего-то разозлился. Ясное дело, она была девицей, да еще монахиней, и, конечно же, такая жестокость по отношению к колдуну казалась ей чрезмерной и жуткой. Он видел ее дикий взор, направленный прямо на него.
– И чего глазеешь? – процедил он недовольно. Отчего-то осуждающий взгляд этой девицы задевал Мирона за живое, и он выпалил: – Может, его пожалеть надо было? Чтобы он все же попил твоей кровушки?
– Нет, – пролепетала она тихо. – Я не осуждаю вас…
– Как же! – вымолвил он, отметив, как она отошла от колдуна и приблизилась к выходу. И окликнул ее: – Погодь! Надо мне взять кое-что, за чем пришел.
– Что же? – спросила девица.
– Вещь одну, – бросил Мирон, осматривая каменную залу, но не видя ничего похожего на Чашу. На столе лежало несколько потертых временем книг, стены оказались пустыми, а единственный сундук был проворно открыт Мироном. Там хранилась одежда и несколько серебряных мешочков с монетами.