Опричник - стр. 28
Глава VI. Старец
Прошло четыре дня с того времени, как Ивана Михайловича бросили в «каменный мешок», а Мирон так и не находил себе места. Несколько раз он ездил в тюрьму-крепость, но по указу царя к пленнику никого не пускали, мало того, даже не позволяли передать еду. Ежедневная мука за отца не давала Мирону покоя. Сегодня он встал, когда пропели первые петухи. Попив немного колодезной воды и умывшись, Мирон потрепал по загривку серого пса, который лежал на крыльце, отмечая, что животное почти поправилось. Мази и целебное питье Василия сделали свое дело, и раны Серого, как стал называть его молодой человек, затянулись. Пес немного хромал и не мог еще бегать. Сильный ушиб правой лапы, по словам Василия, не давал животному нормально двигаться, но это было делом времени.
В то утро Мирон прямиком направился в кузницу к Егору Ивановичу и до обеда бок о бок с мастером ковал кольчужные доспехи. На это занятие требовались долгие часы и даже дни. Сначала выковывали длинную проволоку, затем скручивали из нее колечки, а после склепывали концы. На один кольчужный доспех порой уходило до двадцати тысяч колечек. Уже к обеду, когда зазвонил колокол, оповещающий братию о начале трапезы, Сабуров вышел из кузни красный от жара и уставший. Однако ни утренняя тяжелая работа, ни трапеза, ни занятие по успокоению духа и медитации у старца Добрана, совсем не остудили его яростные гнетущие думы.
Мирон нашел Василия на открытой площадке, когда тот упражнялся в метании небольшого топорика в кусок дерева.
– Васятка, опять топор у тебя три разворота делает, – прямо с ходу начал Мирон, приближаясь к брату. – Говорил тебе, два надо. Так ведь и не попадешь лезвием-то, а все палка в чурбан летит.
– И че ты меня учишь-то? – насупился Василий. – Словно старший ты мне!
– Да переживаю я. Что не разрубишь вражину, а оглушишь только обухом-то.
– Слышь, Мирошка, ты не в духе, как я посмотрю, так не задирайся, – заметил наставительно Василий.
– Да все о батюшке думаю, – объяснил Мирон. – А как вспомню матушкины слезы, так вообще тошно делается, оттого что ничего сделать-то не могу! Все сердце по батюшке изнылось. Думаю, как вызволить его из темницы?
– Мне и самому тошно, третий день спать не могу.
– Слышь, Васятка, пойдем, «дуболома» покрутишь мне, хоть отвлечемся немного.
– Ладно, – кивнул Василий и, подхватив топорик, пошел вслед за братом.
Уже час Мирон прогибался и уворачивался от деревянного массивного снаряда. Это был высокий поворачивающийся столб в пять аршин, по бокам которого горизонтально приколочены на различной высоте узкие дубовые бревна. Вращение столба делал Василий, который ходил по кругу вокруг столба, тягая за собой на лямке длинную железную жердь, торчащую из земли. Железный прут соединялся под землей со столбом и приводил его в движение. Василий, идя по кругу, производил впечатление человека, который тянет плуг вместо лошади. Мирон же, стоя на одном определенном месте и, не сдвигаясь даже на аршин, то наклонялся, то подпрыгивал, чтобы увернуться от появляющихся у него на пути деревянных бревен.