Ополченский романс - стр. 11
Он успел удивиться, что от джипов летят не просто стёкла – но, как показалось, целые куски обшивки: железо, пластмасса…
Падая на сиденья, чувствовал сильнейшие толчки: “пятёрку” дёргало и встряхивало. Вот пробили одно колесо, вот второе, вот сверху посыпались стёкла.
“Убьют, – понял он. – Смерть”.
Стрельба длилась не больше полутора минут.
Потом послышались шаги. Потом хлопок гранаты, потом ещё один хлопок, и несколько одиночных выстрелов.
В промежутке между выстрелами он услышал человеческое дыхание.
Только тогда догадался, что лежит щекой на букете. Вся бумага с букета расползлась.
– Эй, мужик, – сказали ему. – Встань-ка. И ручки, да, перед собой.
Он поднялся, держа руки с растопыренными пальцами так, как обычно делают, пугая детей.
Медленно, всё ещё ожидая выстрела, перевёл взгляд на человека, стоявшего возле двери “пятёрки” и смотревшего в окно.
– Шампанское у тебя, цветочки, – удивился тот. – Оружия нет?
Ответил одними губами: нет. Голос совершенно отсутствовал. Едва ли его ответ был слышен.
Человек был в белом маскхалате, и видны были только смешливые, но совершенно ледяные глаза.
Выговор человек имел твёрдый, лишённый всякой южной округлости, русский.
– Езжай потихоньку; извини, – сказал человек в маскхалате. – На обочину только не выкатывайся, а то подорвёшься.
…успел заметить промельк ещё нескольких маскхалатов: стрелявшие исчезли за пригорком, с которого и вели стрельбу…
“Если они спускались добить всех с той стороны, справа, – догадался он, – значит, там и нужно объезжать. А мины слева…”
Каждую мысль он проговаривал в сознании словами, чтоб эта мысль не рассы́палась.
Слева было поле. В нескольких метрах от второго, ближнего к “пятёрке” джипа, лежал на грязном утоптанном снегу человек в форме. Ещё один – возле заднего колеса.
Крови почему-то заметно не было; видимо, ещё не натекла.
Он повернул к себе зеркальце заднего вида и всмотрелся в своё отражение. Сначала увидел совершенно сумасшедшие глаза. Затем потёк крови на совсем белой щеке, и прилипший лепесток розы, выглядевший слишком ярко – наверное, от белизны и бледности кожи.
Кровь, кажется, шла оттого, что укололся шипом.
Цветы, хоть и потрёпанные, всё так же лежали на сиденье.
И шампанское не было разбито.
Машина по-прежнему, как ни в чём не бывало, работала.
Больше никаких звуков, кроме мотора “пятёрки”, слышно не было.
Он снова развернул зеркало заднего вида, – чтоб видеть происходящее позади.
Позади было чисто.
Включил первую и медленно тронулся, объезжая джипы справа, и стараясь никуда не смотреть.
С этой стороны тоже лежал один человек, на боку, с открытым ртом.