Операция - Сны цивилизации - стр. 89
Послышался щелчок открываемого клапана подачи воды в стиральную машину. Затем зашелестел тихий гул мотора, приводящего барабан в движение.
Анастасия недоуменно перевела взгляд с кухни на сына. Она за сегодняшний день устала удивляться.
19. Глава 19
Поднимая колесами пыль, колонна трофейной техники въехала в Алькобендас по южному тракту. Эта небольшая деревня нещадно страдала от многочисленных битв за нее. Но местные жители, появляющиеся на улицах после каждого нападения, самозабвенно восстанавливали поврежденные постройки.
Шрамы от разрывов гранат и снарядов, воронки от бомб и пуль как бы зарастали сами собой, словно это был живой организм. Сожжённая огнеметами и молотовыми коктейлями земля в считанные минуты вновь покрывала пепел и гарь зеленой травой, деревьями и кустарниками.
Героический населенный пункт, оккупированный в настоящий момент Интернациональным батальоном, находился в предгорьях местного архипелага. Место очень красивое, больше подходящее для туристов и охотников, не будь тут войны.
Архитектурный пейзаж вокруг дополняли многочисленные скалы с вросшей в них зеленью садов, да пара грунтовых дорог, входящих – одна с севера, другая с юга.
К слову сказать, для обороны небольшим по размеру подразделением, как это было с батальоном, плато подходило наилучшим образом. Застройка отвоеванной у природы территории осуществлена преимущественно не превышающими двух этажей прочными каменными зданиями c покатыми черепичными крышами. Они облепили практически все свободное пространство, доступное человеку для жизни, и напоминали мини-Брестскую крепость, ощетинившуюся оружейными стволами.
Посреди центральной площади в тени дерева одиноко стоял престарелый испанец. Не выказав ни единого жеста в ответ на приветствия бойцов РККА, он молча, одними только глазами проводил въезжающую автоколонну.
Когда последняя машина скрылась во дворе штаба красных, старик сплюнул на землю и достал из узкого проема между двумя домами бурдюк с вином. Откупорив емкость, староста долгим глотком с наслаждением осушил ее, затем крякнув, произнес себе под нос:
– Хренон-дос роджос мачос педрос аста маньяна получит у меня еще херес! Мандо ал дьябло! Дестилярос всей деревней не успеваем, пьют как прорвы, потом всю ночес пердочес! Даже ля-лябры не откроют, чтобы пор фавор сказать! И гаспачо больше не дам, свои сельские кабальерос недоедают, так исхудали одни хуэсос1 торчат в разные стороны. Ишь, повадились бандитос-триглодитос! Помнится, в прошедшем ин хулио пидарэс охуэлос2, все наши запасы муки ушли на эти блины! Может, им больше вообще ничего не давать?