Операция «Салоники» - стр. 17
– Вижу твое состояние, Михаил, – ухмыльнулся Гоги. – Ладно, сделаем так. Будем есть и помаленьку разговаривать. Договорились?
Макариди кивнул.
Уже в первые минуты разговора Михаил убедился, что Гоги знает каждую деталь его жизни, всю подноготную. И относится к его, мелкой сошки, проблемам с сочувствием. А под конец и вовсе огорошил, спросив:
– Значит, в Грецию намылился?
Откуда он мог узнать? Ведь Макариди говорил о своей мечте только самым близким ему, буквально два-три человека знали о его замысле – возвратиться на далекую призрачную прародину, землю предков.
– Хотелось бы, но вот…
– Знаю, знаю, – прервал Гоги. – С деньгами, значит, стало туго?
– Да, в последние месяцы – одно к одному…
– С деньгами помогу.
– Спасибо, Георгий Давидович.
Они помолчали.
– Ты спросишь, Михаил, зачем я все это делаю? – произнес наконец Гоги. – Спросишь? Спросишь, – ответил он сам себе, хотя Макариди молчал. – И правильно сделаешь. Хороший вопрос. Законный вопрос. Видишь ли, Михаил…
Отодвинув портьеру, в кабинет заглянула сильно накрашенная и сильно оголенная девица.
– Брысь, – не меняя тона, сказал Гоги, и пленительное видение исчезло, только портьера покачнулась.
– Видишь ли, Михаил, – продолжал вор в законе. – Мне нужен хороший помощник там, за рубежом. Погоди, не перебивай, – поднял он руку, увидев, что Макариди хочет что-то сказать. – Для меня неважно, что на первых порах ты что-то не будешь знать. Знания – дело наживное. Да и потом, у меня такой принцип: пусть человек меньше знает и умеет, зато будет предан мне больше, чем самому себе. Чтобы он, когда надо, жизнь за меня готов был отдать.
Михаил побледнел.
– Впрочем, про жизнь – это я так, для общего понимания. Твоей жизни ничего не грозит; короче, я помогу тебе выехать в Грецию. Никто не будет чинить тебе никаких препятствий, и в деньгах не будешь нуждаться, само собой. Но будешь работать на меня, и только на меня.
– А в чем будет работа? – немного осмелев, спросил Макариди.
– Об этом позже.
– Справлюсь ли?
– Я уже говорил, там будет целая команда, но ты будешь в ней главным. От тебя требуется одно: абсолютная преданность, ничего больше.
– Согласен…
– Но запомни: если попробуешь плутовать, утаить что-нибудь, из-под земли достану. Проткну, как жука булавкой.
Глаза Гоги сверкнули, и Михаил подумал, что в гневе этот человек страшен.
Они чокнулись, выпили по крохотной рюмочке французского коньяка, название которого Макариди никак не мог прочесть на пузатой бутылке. Закусив ломтиком лимона, он почувствовал, как по телу разлилась волна блаженного тепла.