Операция «Крепкий поцелуй» - стр. 18
– Я бы с радостью, Никита Сергеевич, – ответил Чаломей, с видом победителя оглядывая присутствующих. – Но вот мощностей у меня таких, как у товарищей Царева и Юнгеля, нет, да и финансирования маловато.
– А с финансированием мы поможем, – дружелюбно улыбнулся Хрущев. – Что же касается мощностей, то забирайте под себя, например, КБ Месяцева – все равно бомбардировщики в нынешней войне ничего не значат. Сегодня все решают ракеты, только ракеты! И пора нам начать производить их, как сосиски!
– Как сосиски! – раздраженно хмыкнул Бережнев, плюхаясь в широкое плетеное кресло на веранде своей дачи. – Хорошо, что не как початки кукурузы.
– И КБ Месяцева – с барского плеча! – поддакнул Тусклов, суетливо накладывая сахар в стакан с чаем и помешивая ложечкой. – Хоть бы с Президиумом ЦК посоветовался. Американцы и ракеты, и бомбардировщики строят наперегонки, а нам, видите ли, теперь бомбардировщики и не нужны.
– Этот Чаломей вообще ни хрена в ракетах не понимает! – хрястнул по столу кулаком Истинов. – Мы запустили межконтинентальную ракету, запустили спутник, человека в космос отправили, а тут этот, «авиатор», как черт из табакерки, выскакивает и заявляет, что может делать ракеты лучше нас! В зародыше давить его надо было, клепал бы свои самолетики да ракетки для моряков, а теперь вот сынком хрущевским прикрылся и нас жизни учит!
– Да, много на себя берет Никита, много. Пора нам… – задумчиво сказал Бережнев и осекся, увидев вошедшую на веранду горничную, несшую на подносе рюмочки и запотевший хрустальный графин с зубровкой.
Горничная неторопливо продефилировала к столу, томными движениями расставила рюмочки, водрузила в центр композиции графин и, кокетливо поправив челку, спросила:
– Что-нибудь еще, Леонид Ильич?
Бережнев заулыбался.
– «Что-нибудь еще» – попозже, – сострил он.
Горничная улыбнулась, крутанулась на каблучках, дернула плечиком и так же неторопливо, как и вошла, удалилась.
Проводив масляным взглядом покачивающиеся бедра, Бережнев взял со стола графин, налил Истинову и задорно глянул на Тусклова: – Ну, что, Михал Андреич, по маленькой? Зубровочка, моя любимая.
Тусклов, подносивший стакан ко рту, вздрогнул и чуть не расплескал чай.
– А, ну да, – махнул рукой Бережнев, – ты ж не пьешь. Коммунист и святой в одном лице.
– Леонид Ильич, – обратился неожиданно появившийся на веранде офицер охраны, – к вам товарищ Семидольный.
– А вот это вовремя. Зови! – махнул Бережнев рукой. – Третьим будет.
– То есть ты все-таки согласился с моей идеей о Семидольном? – оживляясь, спросил Тусклов у Бережнева, когда офицер скрылся из виду.