Размер шрифта
-
+

Операция «Фроттер» Приказано внедриться! - стр. 3

Некоторое время они ехали молча, и только старушка периодически чересчур громко, как показалось Костику, вздыхала. Ее супруг тоже чересчур – как опять-таки показалось Костику – громко шелестел газетой и чересчур внимательно штудировал давно прочитанную статью. Ему стало неловко.

– Давайте вашу закрепляющую таблетку, – не выдержав, буркнул Костик, поворачиваясь к пожилой чете.

Старушка просияла, словно выиграла в лотерею, а ее супруг немедленно отложил газету и радостно заявил:

– Люди должны быть внимательными друг к другу. Понимаете, в наше время, с его интернетами и прочими гадостями жизни…

Завелся, – мрачно подумал Костик, искоса наблюдая, как старушка с озабоченным видом роется в сумке, тихо что-то бормоча. Кажется, она не могла найти ту самую таблетку. А ведь, черт побери, придется ее глотать…

Он опять уставился в окно и принялся убеждать себя, что такая таблетка ничуть не повредит, а даже будет очень кстати для профилактики. Подумаешь, живот у него не болит. А вдруг заболит? Вот сойдет сейчас с поезда, купит какую-нибудь шаурму, и пожалуйста. А шаурму надо будет купить непременно, – подумалось ему. Это же Москва. А в Москве все непременно должны есть шаурму.

В следующий момент его силой инерции повлекло вперед, и Костик уперся руками в стол – поезд начал притормаживать…

Он брел, закинув увесистую сумку на плечо, и глазел по сторонам. Конечно, ничего необычного, он же не из деревни приехал, но все же… Слишком уж много народу. Черт, как же здесь работать, – вдруг подумалось ему, – это ж поди, найди в такой толпе преступника… Костик с удовлетворением отметил, что в нем говорит не обычный приезжий, а милицейский профессионал, и остро ощутил чувство своей принадлежности к организации. Это показалось ему правильным. «Настоящий милиционер не знает, что такое выходные, не знает, что такое свободное время, не знает, что такое отдых», – вспомнилась ему фраза из какого-то кинофильма. Вообще-то, отдыхать он хотел, и свободное время иметь – тоже. Иначе ведь никакой личной жизни не будет, а это недопустимо – понятие «личная жизнь» для Костика подразумевало прежде всего отношения с девушкой. Неведомой, и оттого заранее еще более прекрасной, чем она, возможно, будет в реальности. До сих пор у него не было девушки, и эту неправильность следовало устранить как можно быстрее, тем более что сейчас для этого имелись все предпосылки – ведь это Москва, где просто неприлично не иметь свою девчонку.

Да вот хотя бы такую, – подумал Костик, когда в людской поток прямо перед ним влилась невысокая – это было для него очень важно, – хрупкая в плечах девица примерно его лет. Она была в обтягивающих джинсах и майке; на плече, на узком ремешке, висела придерживаемая тонкой рукой белая – в тон майке – сумочка. Девушка свернула налево, к одному из выходов из подземного перехода, и Костик, которому вообще-то нужно было пройти дальше и выбраться наверх на противоположной стороне, как-то механически свернул за ней. Очень уж жаль было ему расставаться с ее туго обтянутым джинсами низом – его конфигурация совпадала с представлением Костика о прекрасном абсолютно, на все сто. Это касалось прежде всего плавной кривизны ее ног по всей их длине, а не только в части голени, и – главное – в откровенном просвете в районе интимного места. Наличие такого просвета, как утверждали его более удачливые в отношениях с женским полом бывшие сокурсники, позволяет сделать вывод, что девчонка очень часто и охотно вступает в интимные отношения. Эта формулировка Костику очень нравилась. «Часто и охотно» – это же, черт побери, просто здорово! Ну, конечно, если в эти отношения она вступает с ним, с Костиком, а не с кем попало, будучи его девушкой…

Страница 3