Опасный соблазн - стр. 24

Робби – сын дядьки Йена, того самого, что сейчас томился в тюрьме в Ньюкасле, – моментально протрезвел. От ленивой улыбки не осталось и следа.

– Я подал официальное прошение освободить отца, как ты и предлагал, Йен, – отрывисто заговорил он. – Использовал для этого все доступные мне каналы, чтобы продраться сквозь проклятое английское крючкотворство. Мне удалось доказать, что два обвинения были сфальсифицированы. Но судья, вне всякого сомнения, подкуплен. Он отказался снять обвинение, и отец остался в тюрьме. Я ведь столько раз предупреждал его, что нельзя вести никаких дел с этим английским подонком.

– Надо же, убийство! – Ангус сплюнул, поднял кружку и в сердцах допил эль. – Это так же немыслимо, как попросить королеву Анну поцеловать меня в задницу.

– Человек без палки двух шагов не может сделать, – поддержал его Робби. По жестким складкам у рта было видно, что он едва сдерживает ярость. – В обвинении говорится, что его подозревают в смерти молодого здорового парня, которого он вроде бы уложил одним ударом шпаги в спину. Если бы судья удосужился хотя бы взглянуть на отца, до него сразу бы дошла нелепость такого обвинения.

– Я так думаю, что Фрэнктон не марал своих рук, а просто нанял убийцу, – высказал предположение Ангус. – Если мы пустим слух, что хорошо заплатим тому, кто снабдит нас информацией об этом преступлении, возможно, нам удастся добраться до правды. Барон хочет наложить лапу на собственность Томаса. Это абсолютно ясно. Именно он подкатил к нему и предложил заняться торговлей, а потом зажал в тиски. Англичанину нельзя доверять, я всегда говорил.

– Фрэнктон является единственным свидетелем того гнусного преступления. Поэтому обвинение рассыплется, если его не станет. – Йен говорил холодно. Его рука не дрогнула, когда он потянулся за своим бокалом. Но внутри у него все кипело от негодования, вдобавок было абсолютно ясно, что кузен страшно переживает за слабого здоровьем отца. Как глава клана, Йен нес ответственность за своих сородичей, и противозаконный арест такого уважаемого человека унижал его гордость. Единственное, в чем Томас действительно был виновен, – это в том, что проигнорировал дурную репутацию Фрэнктона. Уж слишком доверчивым оказался его дядька.

Робби покрутил в руках свой бокал, а потом мрачно спросил:

– Узнал ли мерзавец, что это ты выкрал девушку, кузен? Пока на этот счет хранится молчание. Но когда это случилось, он был в Лондоне, поэтому новость могла дойти до него с опозданием.

– Нас было больше сотни. Сейчас барону, наверное, уже известно, что большой отряд проскакал на север. Он также вспомнит, что именно Маккрея он пытается обобрать и уничтожить, поэтому быстро сложит два и два. Фрэнктон – человек бессовестный и жестокий, и земля вздохнет облегченно, когда я убью его, но он не дурак.