Опасное лето - стр. 5
В наше время матадору недостаточно просто подчинить себе быка при помощи мулеты, чтобы заколоть его шпагой. Ему необходимо выполнить несколько классических маневров, прежде чем убить быка, если тот еще способен атаковать. Бык должен пронестись буквально в сантиметрах от тела матадора, чтобы опасность зацепить его рогами казалась вполне реальной. Чем ближе бык, завлекаемый и направляемый человеком, подбирается к нему, тем острее азарт зрителя. Классические пасе невероятно опасны, и матадор управляет быком при помощи куска алой материи, прикрепленной к метровой палке. Существует множество уловок: например, тореро проходит мимо быка, вместо того чтобы пропустить его мимо себя, или использует собственный рывок животного, по сути салютуя ему мулетой, вместо того чтобы направлять. Наиболее эффектный трюк – повернуться к быку спиной, но быки атакуют по прямой, и матадор, зная эту их повадку, встает так, чтобы не подвергать себя особой опасности. С тем же успехом он мог бы демонстрировать свое искусство в паре с трамваем, но публике подобные вещи нравятся.
Впервые наблюдая бой Антонио Ордоньеса, я убедился, что он способен честно, без фальши исполнять все классические пасе, что он понимает быков, что может, если захочет, убивать чисто и что он гениально владеет капоте. Я видел в нем три качества, обязательные для великого матадора: смелость, профессиональное мастерство и умение безукоризненно держаться в момент смертельной опасности. Но когда после боя наш общий друг сказал мне, что Антонио хотел бы встретиться со мной в отеле «Йолди», где он остановился, первой моей мыслью было: только не заводи снова дружбу с тореро, особенно когда ты знаешь, как он хорош и как велика будет твоя потеря, если с ним что-то случится.
К счастью, я так и не научился внимать собственным добрым советам или прислушиваться к своим страхам. В разговоре с Хесусом Кордовой, мексиканским матадором, который родился в Канзасе и прекрасно говорил по-английски – за день до этого он посвятил мне быка на арене, – я спросил, как пройти к «Йолди», и он вызвался меня проводить. Хесус Кордова был отличным парнем, искусным и умным матадором, мне нравилось с ним общаться. Он довел меня до двери номера Антонио и ушел по своим делам.
Антонио лежал на кровати, он был раздет, лишь причинное место прикрыто полотенцем, как фиговым листом. Я сразу обратил внимание на его глаза – самые темные, горящие, веселые из всех, что только видел мир, и улыбку проказливого шалопая. Мой взгляд невольно упал на шрамы на его правом бедре. Антонию протянул мне левую руку – правую он сильно порезал, приканчивая второго быка, – и сказал: