Опасная работа - стр. 8
Непривычный к передвижениям по льду Конан Дойл упал в воду еще дважды за этот день, который и завершил «позорным лежанием в постели, в то время как моя одежда была отправлена в машинное отделение для просушки… Довольно долго с тех пор я именовался величайшим ныряльщиком Севера».
Несмотря на не слишком обнадеживающее начало, Конан Дойл освоился на льду и стал, наряду с другими членами команды, даже охотиться в одиночку. Однажды, во время одной их таких охотничьих вылазок, освежевывая тюленью тушу, он чуть не погиб. «Случилось это, когда от команды я находился довольно далеко и никто из моих товарищей не видел, что произошло. Льдина была настолько гладкой и ровной, что уцепиться мне было не за что, а тело мое в ледяной воде быстро немело, и я его уже не чувствовал. Однако в конце концов я смог ухватить руками мертвого тюленя за его задние ласты, и начался кошмар противоборства: вопрос был в том, удержит ли туша меня, либо я стащу ее в воду». Мало-помалу Конан Дойлу удалось «упереться коленом о край льдины и выкатиться на лед». И вновь «великому ныряльщику Севера» пришлось закончить тот день в постели. «Когда я добрел до судна, одежда моя была тяжелой, как рыцарские доспехи, и прежде чем мне разоблачиться, надо было растопить шуршащую льдом ледяную корку на ней».
Позднее Конан Дойл признавался в двойственных чувствах, которые вызывал у него тюлений промысел: «Деятельность эта, конечно, бесчеловечная, страшная, но не страшнее всякой другой, поставляющей нам на обеденный стол продукты. И все же лужи алой крови на ослепительно белых льдах под мирным безмолвием синего арктического неба кажутся бесцеремонно грубым вторжением в Природу. Но неумолимая потребность заставляет длить и расширять охоту, а тюлени гибелью своею дают средства к существованию длинной череде поколений мореходов и портовых грузчиков, обдирщиков и дубильщиков, рабочих свечных заводов и торговцев кожами и жиром – всех, кто стоит между убийцами живого, с одной стороны, и щеголем в мягких кожаных сапожках или ученым, протирающим жиром свой тонкий исследовательский инструмент – с другой».
В июне «Надежда» возобновила движение на север; началась охота на китов. «Мало кто имеет понятие о стоимости каждого кита. Цена взрослого большого кита достигает двух или даже трех тысяч фунтов. Такая высокая цена в большой степени объясняется высочайшей стоимостью китового уса, продукта редкостного и вместе с тем крайне важного для многих отраслей производства». Имея долю в получаемой командой прибыли, Конан Дойл, естественно, был заинтересован в успешной охоте. На «Надежде» имелось восемь ботов, но за китом обычно отправляли семь, оставляя на борту так называемых «бездельников», в обязанности которых охота не входила. Однако в данной экспедиции, возможно не без подстрекательства со стороны Конан Дойла, «бездельники» вызвались составить команду восьмого бота, которая, по оценке писателя, проявила себя наилучшим образом. «Все мы были парни молодые