Опасная работа - стр. 7
Не прошло и недели после отплытия из Леруика, как «Надежда» достигла льдов. «Что меня изумило, – отмечает Конан Дойл, – так это быстрота, с которой мы достигли Арктики. Я и понятия не имел, что находится она совсем рядом, буквально у нашего носа». Дата, которую он указывает – 17 марта. «Проснувшись утром, я услышал „тук-тук“ – это бились о борт льдины. Выйдя на палубу, я увидел воду, до самого горизонта покрытую льдинами. Они были не так уж велики, но располагались так густо, что по ним можно было бы передвигаться, прыгая с одной на другую. Их ослепительная белизна оттеняла синеву воды, как бы делая, по контрасту, еще ярче и ее, и небеса над нею, и вся эта совершенная синева и восхитительная свежесть арктического воздуха, хлынувшая через ноздри и заполнившая легкие – вот что навсегда запомнилось мне из этого утра».
Согласно договоренности между британскими властями и властями Норвегии охота на тюленей запрещалась до 3 апреля, так как в марте самки тюленей рожают и выкармливают детенышей, и до начала охоты китобоям ничего не оставалось, как выслеживать тюленей и наблюдать их лежбища, каждое из которых представляет собой «поразительную картину».
«Со смотровой площадки главной мачты видно лежбище, которому нет конца. Даже на самой дальней из видимых на горизонте льдин можно различить черные точки, похожие на рассыпанный перец».
Погода в очередной раз нарушила планы командования «Надежды». Конан Дойл так комментирует события: «„Надежде“ в том году одной из первых удалось обнаружить стадо, но до начала разрешенной охоты мы пережили ряд сильных, следовавших один за другим штормовых ветров и волнений на море, подвинувших плавучие льды и заставивших тюленей раньше времени устремиться в воду. Поэтому когда определенный законом срок наконец настал, Природа сильно ограничила нам возможности охоты».
Тем не менее 3 апреля экипаж судна, вооружившись дубинками, все-таки вышел на лед. Конан Дойл был преисполнен решимости последовать примеру остальных и присоединиться к охотникам, но капитан приказал ему оставаться на корабле, посчитав лед слишком ненадежным и опасным для новичка. «Сопротивление мое оказалось бесполезным, – пишет Конан Дойл, – и я расположился на фальшбортах. Свесив ноги и болтая ими в воздухе, я попытался унять свою досаду и даже гнев. Так я и качался бы вместе с кораблем, если б не оказалось, что сижу я на тонкой полоске льда, образовавшейся на дереве фальшборта. И, когда судно качнуло посильнее и накренило, я полетел прямиком в воду в просвет между двумя глыбами льда». Вскарабкавшись обратно на борт, Конан Дойл обнаружил, что произошедший с ним несчастный случай неожиданно послужил ему на пользу: «Капитан заявил, что, раз уж я все равно падаю в воду, то пусть уж я спущусь за борт».