Онтологически человек: Битва деревьев - стр. 15

Мирддин обнимал ее и держал, пока не попускало. Это было единственное, что помогало. Наверное, были и другие способы, но Нимуэ их не знала.

– Да, – задумчиво произнесла Нимуэ. – Я хочу спросить, – она повернулась к матери. – Как ты сражалась в Пустошах? Как действует отец, я видела.

Эйрмид отвлеклась от набирания кодов на подлокотнике, от которых стол стремительно заполнялся чашками и тарелками.

– Я? Я вообще не сражалась. Чтобы сражаться, нужен враг. Принимать все так… личностно, – она бросила на Врана ироничный взгляд, – совершенно необязательно. Ты просто берешь и делаешь то, что нужно сделать. Как вода, как ветер, как закон тяготения… не больше, но и не меньше.

Вран, намазывавший масло на тост, поморщился:

– Вот и Нуадду так рассуждал. И чем это для него кончилось.

– Нуадду? – встрепенулась Нимуэ. – Копейщик Нуадду? Тот, кому ты делала серебряную руку?

Выражение у Эйрмид сделалось мечтательным:

– Хорошая была работа… Да.

– И что с ним приключилось?

– Стал ангелом.

– Потеря воли и распад личности, – прокомментировал Вран. – Идеальное орудие, – он скривился. – Фир болг одержимы страстями – но хотя бы своими собственными. У них есть ничтожный, но шанс. А у ангелов его нет вообще.

– Нуадду сам так захотел, – задумчиво сказала Эйрмид.

– Разумеется, – буркнул Вран. – Сначала он пожелал стать инструментом Единого. А потом у него не осталось того, чем можно пожелать им не быть. Свобода воли во всей красе.

Он раздраженно бросил на стол забытый в кулаке нож – прибор жалобно звякнул. Вран бросил на него недовольный взгляд, обнаружил погнутое лезвие и досадливо принялся разравнивать металл обратно.

– Мы все тогда согласились, что так будет лучше, – негромко сказала Эйрмид.

– «Лучше» не значит «хорошо», – жестко сказал Вран.

Эйрмид развернулась к дочери и сделала большие глаза:

– Вот так и произошел Великий Потоп. Более или менее, – она встряхнулась и пододвинула к себе тарелку с тостами.

– А по-другому никак нельзя было? – спросила Нимуэ.

Вран хмыкнул:

– Какая-никакая договороспособность у Единого появилась только после Пришествия. И то… Устроить мир, в котором нормально развешивать людей на столбах – а потом удивляться, что при попытке поучаствовать не в виде закадрового голоса, случилось получить на общих началах. Очень логично, – Вран отпил кофе и добавил чуть мягче. – Ну, по крайней мере, у него хватило хребта попробовать. И то хлеб. Может, у этого мира еще есть шансы эволюционировать во что-то приличное.

– Тебе что, наш мир совсем не нравится? – растерянно спросила Нимуэ.

– Почему? – удивился Вран. – У меня масса претензий к мироустройству, да. Но Армагеддон лично я намерен оттягивать до последнего и всеми возможными способами, – он сделал большой глоток кофе. – Понятия не имею, как выглядит идеальный мир Единого, но что-то подозреваю, что мои возможности скомпилироваться с ним близки к нулю, – он сделал еще один глоток. – Что, собственно, и к лучшему.