Размер шрифта
-
+

Она так долго снилась мне - стр. 16

Я замкнулся в молчании, не мог даже плакать.

Моя вселенная взорвалась, и я, как одинокая планета, летел в пустом холодном космосе. Потерял свои полюса, утратил вехи и ориентиры, лишился источника постоянной любви. Один, покинутый, один во вселенной. Слез не было. Один, всеми покинутый и готовый взорваться от переполняющих меня слов, которые когда‐то не сказал родителям и никогда уже больше не произнесу.

Я взял месяц отпуска и закрылся дома.


Я слонялся по квартире, так утекали часы и дни, в голове царила совершеннейшая пустота. Отказывал всем, кто хотел ко мне прийти, совершенно запустил себя и ел лишь тогда, когда организм уже не мог справляться без еды. Я потерял почву под ногами и утратил способность к рассуждению. Мысли мои, порой бредовые, бессмысленно пролетали в голове, я разговаривал сам с собой, обращаясь к матери, к отцу, к себе с непонятными, бессвязными речами. Прошлое распалось на молекулы, в настоящем была лишь боль, а будущее, если оно вообще существовало, ужасало меня.

Лиор

Лука работал анестезиологом. Он был на десять лет старше меня, не красавец, не особенно обаятельный, ничего интересного. Сначала казалось – типичный коллега, такой как все: вскользь поздороваться, перекинуться парой слов о пациентах, выпить чашечку кофе в комнате отдыха. Но что‐то в его поведении меня заинтересовало. Он работал методично, не выказывая больным никакой особенной привязанности – лишь профессиональное уважение. Он мало говорил, редко примыкал к каким‐либо компаниям, собирающимся на работе в редкие моменты затишья. Казалось, он наблюдает за миром и особенно за мной. Его глаза не выпускали меня из виду, я часто чувствовала на себе его спокойный, но настойчивый взгляд. Он ласково мне улыбался, с любопытством прислушивался к моим разговорам с пациентами. Удивлялся моей самоотверженности и пытался понять ее мотивы.

– Не принимай ты все так близко к сердцу, – как‐то сказал он мне, забыв о своей обычной сдержанности и отстраненности.

– Не могу иначе, – тем не менее ответила я с вызовом.

– Сама себя сожрешь, – предупредил он.

– Не получается быть такой же равнодушной, как ты.

– Я не равнодушный. Я профессионал. Я знаю свои пределы и за них никогда не захожу.

– Может, за твоим суровым взглядом прячется нежная, ранимая душа? – пошутила я.

– Без души здесь вообще делать нечего. Но она долго не выдержит, если ее не беречь.

– Это точно, я чувствую, что черствею, привыкаю, и это мне вовсе не нравится.

– Это нормальная реакция организма, попытка сохранить душевное здоровье. Она не зависит от тебя, потому что твои естественные стремления ведут к гибели.

Страница 16