Она принадлежит Барону - стр. 29
— Угомонись! Блядь! — рявкает Шрам и больно схватив меня за плечи, валит на диван.
Металлическое кольцо ключей неприятно врезается в спину. На секунду всё перед глазами переворачивается. Шраменко нависает надо мной. Он тяжело дышит. Ноздри угрожающе раздуваются. Черные глаза опасно горят.
— Всем насрать на тебя, дура, — шипит Шрам, обдавая меня горьким ароматом табака. — Никто с тобой нянькаться не будет. Никогда. Запомни, — он больней сжимает мои плечи. — И я говорю не о себе или Мишеле. Жизнь такая, усекла? Всем глубоко насрать на то, что нравится тебе или нет. Ты делаешь всё, чтобы не сдохнуть. Хотя в конечном итоге мы все всё равно подыхаем. И поверь, твоя вонючая шкатулка — последнее, что должно тебя волновать. Поэтому мой тебе совет — выбей это дерьмо из своей белобрысой башки. И не бросайся с кулаками на тех, кто может сделать тебе больно, — Шрам еще несколько мгновений с прищуром рассматривает меня, а затем резко отпускает и выпрямляется.
Я ничего не отвечаю. Злость моментально испаряется. Наваждение слабнет. Мне становится легче. Эмоционально. Я нуждалась в этом выбросе. Он помогает принять ту реальность, в которую я случайно угодила.
— Ненормальная, — зло бросает Шрам и уходит.
12. Глава 12.
Я тщетно пытаюсь починить свою поломанную шкатулку, но, кажется, ей уже ничто не поможет. Держа пальцами маленькую фигурку балерины с отломанной ножкой, я снова и снова возвращаюсь мыслями к Шраму. Пожалуй, он первый и единственный человек в моей жизни, к которому я испытываю такое огромное количество неприязни. Мне из принципа не хочется искать в нем положительные стороны, потому что он не заслуживает этого. Не заслуживает понимания и снисхождения.
Что я сделала ему плохого? С первой секунды, как только я переступила порог кабинета, Шрам начал открыто насмехаться надо мной. Он всем своим видом показывал, что презирает меня. За что? Как можно презирать человека, которого ты даже не знаешь толком?
Не хочу о нем думать. Ни секунды.
С болью в сердце приняв тот факт, что моя музыкальная шкатулка всё-таки безвозвратно сломана, я аккуратно укладываю ее на дно сумки. Саму сумку я ставлю под небольшой журнальный столик, который стоит напротив дивана. Крышка столика еще обтянута защитной плёнкой. Наверное, мебель совсем недавно привезли в новый дом.
Вытащив все свои учебники и конспекты, я удобно устраиваюсь на диване, скрестив ноги по-турецки. Из-за болезненного разрыва с Даней и работы я ощутимо понизила свою успеваемость. За окном только-только настал октябрь и времени для того, чтобы улучшить оценки еще уйма. Но я не привыкла оставлять всё на последний момент. Да и потом, больше мне всё равно заняться нечем. А стипендия на следующий семестр сама не придет. Ее еще нужно заработать.