Она принадлежит Барону - стр. 20
— Нет, — я внутренне вся сжимаюсь и шумно втягиваю воздух. Боль начинает немного сводить щёки.
— Откуда знаешь хозяина клуба?
— Я… Я совсем не знаю его. Он впервые меня пригласил к себе в кабинет.
Мне страшно. Очень. Но я запрещаю этому страху брать вверх над собой.
— Если станет известно, что ты врешь — живой отсюда не выйдешь, — Шраменко отпускает меня и вытаскивает из кармана пачку сигарет. Одну из них он вытягивает зубами и с прищуром вновь смотрит на меня, будто изучая. — Иди, сядь и не нервируй меня, — недобрый взгляд скользит чуть ниже, цепляется за мои обнаженные ноги.
Мне и страшно, и стыдно, и противно. Крепче обняв саму себя за плечи, я разуваюсь и тихонько прохожу вглубь дома. В просторной комнате стоит огромный диван. Я присаживаюсь на его краешек и поджимаю пальцы на ногах. Шраменко снова куда-то уходит.
В доме достаточно тепло, поэтому мои вечно ледяные пальцы начинают понемногу согреваться. Я прислушиваюсь к каждому шороху, боясь снова ощутить на себе взгляд, полный неприязни и открытого отвращения.
Уткнувшись лбом в холодные колени, я зажмуриваюсь и мысленно пытаюсь вытеснить из головы самые жуткие картины сегодняшнего вечера. Удивительно, но мне совсем не хочется плакать. Возможно, что последствия шока стали для меня определенным блоком. Чувство растерянности всё еще ширится во мне и путает мысли, но слез нет.
Я почему-то упорно верю лишь в одно — скорой приедет Барон и прояснит ситуацию. Не знаю, на основании чего я решила сделать такие выводы. Просто Барон кажется уверенным человеком, и он определённо знает, что делает.
Шраменко ходит где-то в недрах дома и, кажется, с кем-то разговаривает по телефону. Прокуренный хриплый голос неприятно бьет по моим изрядно измученным и напряженным нервам. Это всё пустяки. Переживу. Главное, чтобы потом отпустили.
Не знаю, сколько проходит времени. Я слышу, что к дому подъезжает еще одна машина. Уже ночь. Я немного успокаиваюсь, но всё равно ощущаю себя опустошенной и незащищенной.
Барон заходит в дом немного ленивой походкой. Раненое плечо уже перебинтовано, а белая рубашка сменилась черной спортивной футболкой, обтягивающей крепкое мужское тело.
Барон сразу же направляется в мою сторону, глядя на меня, немного откинув голову назад. Во взгляде темно-карих глаз пропала былая лютая злость. Думаю, это может для меня послужить хорошим знаком. За спиной Барона почти сразу же возникает Шраменко.
— Говорит, что Кирюху не знает, — заявляет он.
Я, сглотнув слюну, пытаюсь избавиться от навязчивой пугающей мысли, что сейчас нахожусь в закрытом помещение наедине с двумя опасными мужчинами. Я ведь даже ударить, как следует не смогу, если понадобится.