Она полетела, она все-таки полетела… - стр. 26
Весь следующий день я пролежала в кровати. Доску, которой меня загораживали, чтобы я не упала, перевернули. И я катала по ней пупсиковую колясочку, которую мне купила в честь болезни мать. По полу бегал поросёнок. Я побаивалась, как бы он не запрыгнул в кровать. Мне сказали, что у меня свинка. Может быть, этот противный поросёнок и заразил меня своей свинкой. Я лежала и глядела на потолок. Доски на потолке были окрашены в голубой цвет. На них в некоторых местах виднелись следы от сучков и неровности. В одном месте я увидела целую картину. Прекрасная принцесса бежала от каких-то чудовищ, которые её преследовали. Волосы у принцессы были стянуты в тугой узел, сзади был шлейф, а изящная рука сжимала розу, словно стараясь защитить её от поругания. У её преследователей горели глаза. Они о чет-то договаривались между собой. Я и сейчас вижу эту картину перед собой. Наверное, я тогда очень долго болела.
Да, если уж говорить честно, мне нравилось болеть. Тебя все как-то сразу начинают жалеть, любить (да просто замечать). Даже мать вспоминает о тебе, купит что-нибудь. Отец сидит около кровати. Сестра показывает диафильмы. Свой первый диафильм я выучила наизусть, когда ещё не умела читать:
…Что не делает дурак, все он делает не так.
Начинает не сначала, а кончает, как попало.
С потолка он строит дом. Воду носит решетом.
Дверь берет с собою в лес, чтобы вор к нему не влез…
Чьи это стихи? Не знаю. Больше я их нигде не встречала. А жаль. Поучительные стихи.
Когда я болела, то часто «лунатничала». Я не знаю, как это происходило. Но меня несколько раз ловили по ночам. Я шла, вытянув вперёд руки, широко раскрыв пустые расфокусированные глаза. Наверное, я в это время была в другом месте. Я часто болела ещё и оттого, что у меня было слабое горло. Стоило мне промочить ноги или посидеть лишний часик-другой в снегу, как я начинала кашлять. Но это было так здорово – рыть в снегу норы и пещеры, и строить настоящие снежные города, и прыгать с крыши нашего сарая в сугроб.
Однажды, Олька пришла к нам в новой кроличьей шубке. Мы в это время как раз прыгали с крыши в снег. Олька сказала, что мать ей запретила валяться в снегу. Потом она подумала и добавила, что если она прыгнет с нами всего один только разок и отряхнется, то её мать ничего и не узнает. Но она немного не рассчитала. Мы-то прыгали с разбегу. А Олька прыгнула прямо, где стояла. И повисла на заборе. Она висела и кричала. Мы испугались, что она задохнется, и начали её стаскивать. Ну, в общем, шубка была испорчена настолько, что Ольку к нам гулять до самого лета больше не отпускали. Да, как говорит сейчас мой взрослый сын: «Одежда должна быть удобной и прочной». (Представьте, что он на вручение диплома явился в шортах.)