Размер шрифта
-
+

Она. Поэма о романах - стр. 2

«Пускай художник-паразит другой пейзаж изобразит».

Ее Ингвар называл Императрицей, по первой карте Большого аркана, которую она нарисовала. Семья и друзья были Малым арканом.


Мама Ингвара, Ирина Ингваровна Белозерская работала в области литературы, ей поклонялся писатель-фантаст областного масштаба. По поводу выхода книги Белозерской «Спасенный Спасск» фантаст подарил ей упаковку писчей бумаги. Та поначалу обиделась, потом узнала «бумага-то как подорожала», и снова благоволила.


Ингвар Хлебников был окружен литературно-бумажной деятельностью и выходил из окружения, разделываясь со случайным прохожим текстом.

– Зачем ты взял ружье, капитан?

– А ты боишься?

– Нет!

– Хочешь, я весь мир положу к твоим ногам?

«Положу весь мир. У меня ружье. Почему ты его не боишься. Без ружья положу на весь мир» – записывал Ингвар.

Литературой он владел как холодным оружием, которое держал за лезвие. Нарезавшийся в тексты, обескровленный, он отползал жить-заживать и добра наживать.


Вместо дневника он вел ночник, пока не устал.


Близким другом был Яша Турковский, сочинявший на досуге русско-шведский разговорник. Ингвар рисовал иллюстрации – муммиков, хемулей, тофсло-вифслу и другую нечисть, обучающую читателя своему языку. Яша был похож на всех обитателей Мумми-дола одновременно. Он разговаривал с Хлебниковым на постоянно высунутом и замусоленном языке давнишней дружбы.

Другим дорогим другом был Женя Курсков, изобразивший на экслибрисе Ингвара змея Кундалини. Символический змей полз на рисунке так, что опережал духовное развитие своего хозяина. Ингвар видел в этом перспективу будущего роста, и пользоваться экслибрисами сейчас отказывался. Женя занимался ксилографией, часами мучая собеседников рекомендациями по применению мессер-штихелей, техническими данными абразивных камней и анекдотами из жизни деревянных торцовых заготовок. Наиболее увлекательная история была о брусках красного дерева, из которых по недосмотру сколотили тарный ящик.

Самый большой и самый старший друг Ингвара ходил когда-то моряком дальнего плавания. После разговоров с ним оставались чертежи плавсредств домашнего изготовления, списки такелажа и маршруты средиземных походов. Ингвар, оставив жену, долго жил в квартире моряка, научившись выжимать зубную пасту плоскогубцами, мазать хлеб тонким слоем кулинарного жира и собирать лебеду.


С двух сторон ее родного квартала проходила железная дорога. Движение было скрыто ширмами лесополосы, местные называли деревья посадкой, искали там грибы и удовольствия. В ней постоянно кто-то отливал, кое-кого изредка насиловали, совсем редко кого-то убивали.

Страница 2