Он - мой враг - стр. 33
Разговаривая с диспетчером, быстро осматриваю остававшиеся помещения. В кладовке обнаруживаю наркоманку. Она едва дышит, но жива.
– Передозировка. Какой-то хренью наширялись, – говорит мне бойкий молодой доктор. – Даже не знаю, хорошую ты услугу оказал этой девице или нет. Ты кем ей будешь?
– Никем. Посторонний человек. Она ребёнка бросила в роддоме, меня отправили на поиски, нужно, чтобы официально отказ оформила.
– А-а-а, бывай тогда. Сейчас капельница прокапает, и придёт в себя. А вот второй в тяжелом состоянии. Что-то не поделили. На голове рана от удара тяжелым предметом. Ну, мое дело маленькое. Вон, полиция по твою душу приехала.
Остаток дня разбираюсь с полицией. Во время допроса неожиданно вспоминаю, что у меня во внутреннем кармане пиджака пачка денег и наркотики. Вот попал, так попал!
Но все обходится. Моя версия цели визита к наркоманке не вызывает сомнения и у детективов.
Соколова приходит в себя к ночи. Я терпеливо жду этого момента в ее палате, а в голове рождается идея…
Мысль зарождается отличная, но слишком сложная для исполнения, и она нуждается в серьезном обдумывании. Вот только времени на это совсем нет.
– Пить, – раздаётся рядом скрипучий голос.
Я протягиваю стакан с трубочкой к Соколовой. Она жадно глотает воду, потому откидывается на подушки.
– Как ты?
– Хреново. А ты кто?
– Помощник Тавади. Он прислал меня к тебе.
– А кто это? – непонимающие мутные глаза уставились на меня.
– Это человек, который заплатил тебе за отказ от ребенка, а ты до сих пор не выполнила обещания.
– А-а-а, этот… да пошел он в зад! – скривила губы Соколова. – Мой ребенок, что хочу, то и делаю.
– У тебя совсем нет материнского чувства?
– Чего? – в мутных глазах мелькает лучик сознания. – Врачи сказали, что он не выживет, – слеза показалась в уголке глаза и капнула на щеку. – Зачем писать отказ?
– Раз тебе заплатили, должна выполнить работу.
– Обойдется. А где я?
– В больнице. Передозировка.
– А Вован где?
– В реанимации.
– Что там делает?
– Умирает.
Я так и слышу, как ворочаются ржавые винтики в ее голове, осмысливая информацию. Соколова напрягается. Мышцы на тощей шее превращаются в жгуты, острый подбородок вытягивается. Она пытается сесть, но падает без сил.
– А что с ним?
– Это тебе полиция расскажет, – я киваю в сторону двери. – Вон, уже идёт.
– Да пошла она...
Я уступаю место детективам. Глядя на полуживую Соколову, ещё больше убеждаюсь, что нужно что-то делать. Подхожу к медицинскому посту. Доктор-весельчак быстро щёлкает пальцами по клавиатуре.
– Тебе чего? – спрашивает, не поднимая глаз.