Омуты и отмели - стр. 23
В летней кухне кто-то возился: Иллария, разглядела Муся и пошла к ней, но та посмотрела довольно холодно, так что Муся не решилась попросить чего-нибудь пожевать, хотя в животе бурчало. Тогда она отправилась к тете Юле, но и там ее не пустили дальше порога:
– Ты дома была?
– Не-ет…
– Вот и иди домой. Расскажи папе еще раз, как ты его ненавидишь.
Муся ужаснулась. Она действительно не помнила выскочившей из нее в запале страшной фразы – вернее, помнила, как не помнить! Но ей казалось, что все это происходило не с ней, а с совсем другой Мусей. «Это не я кричала, – думала она в полном отчаянии, – не я!» Идти домой было страшно, и Муся направилась к речке – села на бережок и пригорюнилась. Там ее и обнаружил Анатолий, который в одних трусах с полотенцем на плечах спускался, чтобы искупаться.
– Ах, вот ты где! – сказал он.
Муся вскочила, но Анатолий очень быстро и ловко ухватил ее за ухо:
– Стоять!
– Пустите! Мне больно!
– А ты не дергайся, вот и больно не будет. Сейчас я тебя повоспитываю малость, а потом отпущу. Мать с отцом тебе такого не скажут, а я скажу.
– Пустите меня! Вы не имеете никакого права меня воспитывать. У вас свои дети есть, вот и воспитывайте.
– Да что ты? – Анатолий нагнулся и посмотрел ей прямо в лицо злыми зелеными глазами. – Так уж и не имею? Твоя мама мне сестра, пусть не родная, названая – так что я тебе, хочешь ты или нет, а дядя. А по возрасту так и вовсе в дедушки гожусь! Моих детей уже воспитывать поздно. Кроме Савушки, конечно. А тебя еще вполне можно и повоспитывать. Ты что это устроила? Ты как могла отца так перед всеми опозорить? Он на тебя не надышится, дрянь ты этакая!
– Да-а, а что он?..
– Что – он? Он тебе остаться не разрешил, и правильно сделал. Вон моя Фрося – уехала. Слезами обливалась, а уехала. И Рита. Потому что понимают – женщинам здесь не место. Мужчины воюют, женщины и дети дома сидят. А здесь будет война.
– А почему тогда мама? И тетя Юля?
– Ты еще спроси, почему бабка Марфа осталась! Маме отец разрешил, и то только потому, что она особенная женщина – пятерых мужиков стоит, Семеныч правильно сказал. А Юля – взрослая, разумная, у нее двое детей, она собой рисковать не станет, а ты, дура безмозглая, на рожон вечно лезешь! Мужчины воевать должны, а не отвлекаться на жен и дочерей – как бы они сдуру в огонь не попали!
Муся заплакала.
– Плачь-плачь, глядишь, поумнеешь! Меня не разжалобишь. Ты подумала, каково отцу твоему, а? Марина его полчаса в чувство приводила. Ведь если с тобой, козой, хоть что-нибудь тут случится – а про самое плохое я даже и думать не хочу! – отец не переживет. Как ты посмела отцу сказать, что ненавидишь?