Олимпийские игры в политике, повседневной жизни и культуре. От античности до современности - стр. 28

Другая, давно известная надпись из Олимпии (IvO. 2), относимая теперь ко второй четверти V в. до н. э. (Jeffrey 1961: 218; Cat. Elis. N. 15)[26], уже называет олимпийского судью гелланодиком. В литературных источниках этот термин впервые встречается у Пиндара в Третьей олимпийской оде, написанной в 476 г. до н. э. в честь Ферона Акрагантского. Говоря об олимпийских достижениях Ферона, Пиндар упоминает гелланодика, увенчивающего победителя оливковым венком (Pind. Ol. III.12). В дальнейшем все античные авторы, в том числе и Павсаний, также впервые употребляющий данный термин в связи с изменениями в структуре коллегии в 480 г. до н. э., называют олимпийских судей гелланодиками.

Логично предположить, что смена названия магистратуры совпала со временем ее существенного преобразования, происшедшего в 480 г. до н. э. – именно тогда был изменен состав и принцип формирования коллегии: вместо двух олимпийских судей стало девять, а еще через восемь лет – десять (Paus. V.9.5). Важно отметить, что Платон в «Законах», рассматривая разные категории судей, различает диэтетов – судей-посредников, совместно выбранных истцом и ответчиком, и судей, назначаемых от каждой из административно-территориальных единиц своего идеального полиса (Plat. Legg. 956c). Поскольку Платон, очевидно, в своих теоретических построениях опирался на реалии греческой судебной практики и уже существовавшую к его времени реально оформившуюся терминологию (ср.: Видаль-Накэ 2001: 245–266), логично попытаться сравнить две выделенных в «Государстве» формы судопроизводства с разными названиями, применявшимися для обозначения судей на олимпийских состязаниях. Второе из этих обозначений («гелланодик»), как можно видеть, появляется одновременно с резким увеличением коллегии (с двух человек до девяти, а затем и до десяти) и с изменением в порядке избрания – вводится новый принцип избрания по одному человеку от филы (достаточно уверенно о существовании этого принципа можно говорить с 472 г. до н. э., но, как будет показано ниже, велика степень вероятности появления этого принципа уже в 480 г. до н. э., когда было избрано девять гелланодиков). Таким образом, гелланодики оказываются тесно связаны с вопросом о распределении власти как в Олимпии, так и в Элиде, а также с административно-территориальным устройством элейского полиса, который именно в это время переживает очень важный период своего институционального оформления (Евдокимов 2007: 242–253; Евдокимов 2010: 37–39).

Как уже было отмечено, позднеантичные и византийские схолиасты и лексикографы, желая объяснить читателю значение устаревших слов, обозначавших реалии прошлых эпох, единодушно расшифровывали слово «гелланодик» как «судья эллинов» и при этом сообщали, что так называли судей на Олимпийских играх, поскольку в этих состязаниях имели право участвовать только эллины (Hesych. Lex. s. v. ἑλλανοδίκαι; Schol. in Pind. Ol. III.21a). Такое объяснение кажется вполне логичным и достаточным только при одном условии – если игнорировать тот факт, что и до начала V в. до н. э. судьи олимпийских состязаний судили эллинов на играх, но назывались они тогда не гелланодиками, а диайтатерами. Схолиасты и лексикографы просто уже не помнили о том, как называлась эта должность в эпоху архаики и не имели подробных сведений о ее истории, поэтому данное этимологическое объяснение вполне их устраивало.