Ольховый король - стр. 28
– Можно взять ваш нож? – спросила Вероника.
Он молча кивнул. В темноте она видела, как блестят его глаза. Долго ли он продержится? Движения ее сделались быстрыми, машинальными.
Она достала нож из-за голенища его сапога, а из своего заплечного мешка вынула белье. И покраснела, вынимая, – хорошо, что в темноте не видно. Какая же дурында! Взяла с собой шелковую сорочку с кружевами… В размышлениях о первой брачной ночи. Но кто же мог знать?
Хорошо, что нож был острее бритвы. Вероника легко рассекла сорочку на полосы и спросила:
– Коньяк остался?
Он снова кивнул. Фляга была у него во внутреннем кармане поддевки. Вероника обработала коньяком и туго перевязала рану, потом протянула ему флягу. Он молча глотнул. И длинно выдохнул – конечно, ему тяжело дается молчание. Но от коньяка, может, хоть чуточку полегче станет.
– Простите… мою резкость, – наконец проговорил он. – Но я не могу позволить, чтобы вы из-за меня жизнью рисковали. Довольно и того, что я вашей рискнул.
– Помните берлогу? – сказала Вероника. – Мы должны до нее добраться. Это не очень далеко.
– Заляжем на зиму?
Улыбка дрогнула у него на губах. Она почувствовала, что сердце ее дрогнуло тоже. Чудны дела твои, господи! Так учительница словесности говорила в гимназии, когда кто-нибудь из девочек предпринимал нечто неожиданное. Полную главу из «Евгения Онегина» выучивал наизусть, к примеру.
Вероника тряхнула головой, прогоняя несвоевременные воспоминания.
– Я оставлю вас в той берлоге, – сказала она. – И все-таки мне придется пойти в деревню. За телегой.
– Ни в коем случае. Я же вам сказал, приграничные деревни на советской стороне сплошь под контролем.
– Но как иначе? Вы пешком дальше берлоги не дойдете. Хоть бы до нее добраться… А вам срочно нужна медицинская помощь. Возможно, операция.
Рана у него на боку располагалась так, что Вероника со страхом думала, может быть, задето и легкое.
– Слушайте! – вдруг воскликнула она и даже рот прикрыла рукой, хоть воскликнула, конечно, шепотом. – Вы говорили, фурманку вашу потом заберут. Потом – это когда?
– На рассвете, – нехотя произнес он. – Но вы…
– Я до рассвета поспею. Поднимайтесь, пожалуйста, – жалобно попросила она. – Надо поскорее до той ели добраться. Очень вас прошу!
Под елью оказалась не берлога, а просто яма, образовавшаяся оттого, что дождями подмыло корни на склоне. Места в этом укрытии было достаточно, чтобы Сергей Васильевич смог лечь, хотя и согнувшись.
– Очень неудобно? – спросила Вероника.
– Ничего, вполне.
Он ответил без усмешки, и она поняла, что ему в самом деле легче лежать, согнувшись в три погибели: рана меньше болит. Кажется, что меньше.