Ольга – княжна Плесковская - стр. 3
– Дай, – князь продолжал с любопытством рассматривать отрока, оказавшегося девушкой.
Подвели лошадь, и девчонка ловко запрыгнула в седло.
– А ну-ка стой! – крикнул князь ей в спину и жестом велел одному из своих гридней, по имени Некрас, остановить девушку.
Некрас спешно подъехал к девушке, ухватил её лошадь под уздцы, развернул и подвел к князю и нагло сорвал шапку с девичьей головы. Под шапкой оказалась толщиной в руку, уложенная венцом светлая коса, того оттенка, что называют пепельным. Именно она вкупе с шапкой создавала впечатление крупной головы. Без шапки впечатление исправилось, девушка была очень хороша.
Худенькое личико с заостренным подбородком, нежная кожа, тронутая загаром, щечки – яблочки, бровки темные вразлёт, а глаза были по-прежнему опущены долу.
– Значит, Олёнка, – с улыбкой промолвил князь.
– Олёнкой меня батюшка Яромир ласково кличет, а матушка Ольгой нарекла, – ответила девушка и вскинула глаза. И как только князь увидел эти огромные очи – два бездонных озерца – обрамленные темными ресницами, колыхнулось в душе какое-то смутное воспоминание-узнавание, и, кажется, уже когда-то кручинилось сердце об этих синих очах.
– Воевода сказал, что ты сирота, а кто же были твои батюшка и матушка? – затаив дыхание, спросил князь.
– Матушку мою Вельдой звали, дочка она воеводы Стемида, что под рукой Олега-князя ходил, а батюшка мой – Эймунд, ладожского воеводы Олава первенец, отроком был в дружине княжеской.
– Деда я твоего знавал, да и матушку помню. Дом их на Подоле стоял. Как же вас в глушь-то этакую занесло?
– Долгий сказ, княже, – Ольга вновь опустила глаза.
– Так мы и не торопимся, тронемся на Выбуты, по дороге мне все расскажете.
– После смерти Стемида, бабка Олёнкина, Прибыслава, что сестрица мне родная, замуж собралась за купца плесковского, – начал сказ вместо Ольги воевода Яромир. – А Вельда уж с Эймундом свадьбу сыграли. Эймунд к отцу хотел идти в Ладогу. И отправились они в Плесков путём водным о двух стругах. А недалече от Выбут, когда они струги поволокли в обход нашего брода, налетели на них тати лихие, людей поубивали. Вельде убежать удалось. В Выбутах схоронилась.
– А ратники твои с заставы что ж лихих людей проглядели на своих землях?
– Люди те были из летгалов. В тот год по весне посылал я в их земли дружины. В походе мои гридни захватили семью какого-то местного князька, кого убили, кого в полон забрали. Собрал летгальский князь рать и пошел в моё село месть кровную творить. Шли они скрытно, знали, что лишь врасплох смогут нас взять, два дня хоронились в лесах, вокруг заставы, о третий день ночью собирались село пожечь, на дозорных моих напали. А тут кто-то из воёв, что струг блюли, заметили заварушку, вмешались, ну и пошла кровавая сеча. Покуда гридни мои с заставы подоспели, тати лютые уж и Эймунда, и Прибыславу мою убили, и сына меньшова сестрицы моей. В общем, удалась та кровная месть, – закончил Яромир тусклым голосом и погрузился в тягостные воспоминания.