Ольф. Книга первая - стр. 17
– Глупенькая, – сказала ей одна, самая полненькая. – Счастья своего не понимаешь.
– Не бойся, – ласково прибавила другая. – Любая с радостью поменялась бы с тобой.
Она вздохнула.
Что-то непонятное нарушило ночную тишину. Все замерли, их лица, как по команде, обернулись к реке.
Вылупившаяся луна красила водную дорожку сиянием. Едва видная в этом свете, к месту сборища по реке быстро приближалась голова неизвестного. Потом стало казаться, что голов две, слышался плеск, мелькали руки. Через минуту загадка разрешилась: мокро-блестящий пловец тащил плывущий пластиковый пакет с вещами. Пловец выполз внизу на отмель. Выползла. Поскольку тоже оказалась девицей, приятные глазу признаки не оставили сомнений. Вытащенное из пакета полотенце отерло многовыпуклую фигуру, ее покрыл такой же, как у всех, балахон. Я не успел огорчиться, ибо застыл, не смея шевельнуться, даже глаза пришлось превратить в щелки, чтоб не блестели: новоприбывшая, взобравшись по откосу, огляделась по сторонам и быстрым шагом направилась ко мне.
Провал. Сквозь щетку ресниц я глядел, как она приближается. Бежать? Или просто сдаться? Интересно, что сделают со случайным свидетелем. Если происходящее для них вроде ролевой игры – перебьемся. Пожурят и отпустят. А то и в компанию примут, чем черт не шутит. Против такого развития событий нисколько не возражаю. Если же все всерьез…
И если учесть, что свидетель вовсе не случайный…
Дойдя до зарослей, девушка остановилась. Целью оказались ветки – из них с помощью ее проворных пальцев быстро получился венок. Водрузив его на мокрые волосы, она двинулась обратно:
– Здорово, красавицы! Наши ряды и шансы растут?
– Запаздываешь, Настена.
– Филька, скотина, никак не вырубался, – оправдывалась Настена. – Пришлось второй пузырь раскупорить.
– Та же история, – ввернула одна из пришедших ранее, полненькая, с грустными глазами. – Не засыпал, хоть тресни.
– В прошлый раз вообще выбраться не смогла, – перебила Настена.
Она с удовольствием оглядела потупившуюся новенькую. Даже вокруг обошла.
– А я своего в город отправила, к братьям, – объявила еще одна.
– Загуляют, Санька, без твоего присмотра. – Настена с сомнением покачала головой. – До чертиков ведь упьются. Опять в больницу как на работу ездить будешь.
– Пусть. – Санька передернула плечами. – Зато я здесь.
– Не понимаю вас. Зачем за алкашей держаться? – брезгливо вставила еще одна, самая статная, яркая и отточено-правильная во всем – от черт лица до жестов и походки. И, пожалуй, самая спокойная в этой компании. Все то и дело оглядывались, перешушукивались, вздрагивали от случайного шороха. Эта не боялась ничего, смотрела прямо и строго. Она знала, что делает, и зачем это нужно. Остальные как бы играли в опасную игру, эта же занималась делом – четко, бесстрастно.