Ольф. Книга первая - стр. 16

Бриться я перестал вовсе, хотя станок с набором лезвий в запасах присутствовал. Перед кем форсить? Перед кикиморами болотными? Так нету их, родимых. А жаль. Сейчас бы и кикимора жизнь скрасила.

Пару раз над лесом взревывал густой шум – любители внедорожников собирались помесить грязь и поточить лясы. То джип-триал, то трофи-рейд, то просто покатушки. Похожий на лешего, я сидел в зарослях, наблюдая чуждую для себя жизнь.

– Блокировки!

– Давление до ноль-восемь!

– Сендтраки!

– Лебедуй!

– Точка-то – под водой!

– Хай-джек утопил!

– У меня ебс не отключается!

И прочая хрень. На первый раз. На второй я уже отличал стальной сендтрак от пластикового, а а-бэ-эс от и-эс-пи.

Разворотив природу, а заодно вдребезги ухайдакав несколько машин и ящиков водки, довольный народ в темноте расползался по городским квартирам. Рев над лесом стоял несусветный.

А Игореха твердил: никого, глушь…

Так прошел месяц.

К следующему полнолунию я был готов. Даже побрился зачем-то.

Еще до заката хлипкий плотик переправил меня на тот берег, где я замаскировался в кустах у самой воды, в самой их середине. Даже в упор посмотришь – не поймешь, что за бугор такой в непроходимой поросли торчит. С собой – только нож, на всякий случай. Бинокль остался в землянке. Зрелище, если состоится, буду наблюдать прямо из партера. К тому же блеск окуляра мог выдать – в армии о таких вещах всю плешь проели. В общем, расположился я с максимально возможными удобствами, маскировка – на уровне, осталось узнать, не зря ли вся эта подготовка. Подо мной последний раз чавкнула грязь, шелохнулись ветви, и все затихло. Ждем-с.

По шее полз молоденький паучишка. Пели какие-то птички. Жужжали злые комары, к которым я стал уже привыкать, живем теперь вместе, соседи, какие-никакие. В городе бывает соседство и хуже. Хотя, как известно, человек ко всему привыкает. Даже к невыносимым соседям.

Вокруг было тепло, тихо и…

Уже не тихо.

В грязь я залез не зря. Жрицы неведомого Альфавиль-виля вновь явились. Та же шестерка. Нет, плюс еще одна, седьмая. Столь же молоденькая. Даже моложе остальных. Смешливая, тихая, взгляд скромный и наивный. На вид – едва ли не школьница, то есть ребенок по сравнению с прочими. Крепенькая, порывистая, светловолосая. Она стремилась скрыться за спинами, а ее упорно выдвигали вперед. На всех снова длинные льняные сарафаны, на головах венки. Шли осторожно, но быстро.

– Может, не надо? – видимо, не первый раз поинтересовалась младшая.

Она вновь спряталась за кого-то из старших. Не получилось, одновременно несколько рук вытолкнули ее на поляну, из мрака в свет.