Октябрьская страна (сборник) - стр. 25

– Нет, наверное, мне лучше было сломать лодыжку… – пробормотала Мари.

– Это же были самые лучшие черепа – и ты их испортила. А я так хотел привезти их домой и показать друзьям…

– Прости меня, – еле слышно сказала она.

– Прости, прости!.. – с досадой выкрикнул Джозеф, мрачно заглядывая в пакет. – Черт-те что! Где я теперь найду такие? Нет, это просто невыносимо!

Поднялся ветер. На узенькой улочке не было ни души – только Мари и Джозеф, почти зарывшийся лицом в свой пакет. Никого. Только они вдвоем, вдалеке от всего мира, за тысячи миль отовсюду – откуда ни возьми… А вокруг – пустой, ничего не значащий для них город. И голая пустыня, над которой кружат ястребы.

Чуть впереди, на крыше оперного театра, сверкали фальшивым золотом греческие статуи. В какой-то пивнушке надрывался граммофон, чужие слова уносил ветер.

Джозеф закрутил верх пакета, чтобы тот не раскрывался, и с досадой сунул в карман.

Они как раз успели на гостиничный ланч к половине третьего.

Сидя за столиком напротив Мари, Джозеф молча зачерпывал ложкой альбондигасский суп. Пару раз Мари весело заговаривала с ним, указывая на настенные фрески, но он только хмуро смотрел на нее и молчал. Пакет с разбитыми черепами лежал рядом на столе…

– Señora…

Коричневая рука убрала со стола суповые тарелки. Вместо этого появилась большая тарелка с энчиладами[17].

Мари подняла взгляд.

На тарелке лежало шестнадцать энчилад.

Она взяла в руки вилку и уже потянулась, чтобы взять себе одну штуку, но вдруг что-то ее остановило. Она положила вилку и нож по обеим сторонам тарелки. Оглянулась, посмотрела на расписные стены, затем на мужа… Взгляд ее снова вернулся к энчиладам.

Шестнадцать. Одна к одной – вплотную друг к другу. Длинный ряд…

Мари принялась считать их.

Один, два, три, четыре, пять, шесть.

Джозеф выложил одну на тарелку и съел.

Шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать.

Она спрятала руки на коленях.

Двенадцать, тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать.

Мари закончила считать.

– Я не хочу есть, – сказала она.

Джозеф положил перед собой еще одну энчиладу. Начинка, запеленутая в тонкую, как папирус, кукурузную лепешку. Вот он отрезает кусочек и кладет в рот… Мари мысленно представила себе, как этот кусочек пережевывается у него во рту, смачивается слюной, хрустит, – и зажмурилась.

– Ты чего? – спросил он.

– Ничего, – сказала она.

Осталось еще тринадцать энчилад – они были похожи на маленькие посылки или конвертики с младенцами…

Джозеф съел еще пять.

– Что-то мне нехорошо, – сказала она.

– Ела бы нормально – и все.

– Не хочу.

Он покончил с энчиладами и, открыв пакет, достал оттуда один из полураздавленных черепов.