Октябрь - стр. 24

После этого в России наблюдалась обычная в подобных ситуациях волна патриотизма и верноподданнических чувств, сплочение легковерных, отчаявшихся и политически несостоятельных. «Все, – сообщала поэтесса Зинаида Гиппиус, – посходили с ума». Демонстранты громили немецкие магазины. В Санкт-Петербурге толпа взобралась на крышу немецкого посольства и сбросила вниз две огромные скульптуры лошадей, которые, грохнувшись на землю, превратились в изувеченные бронзовые крупы. Русские, имевшие несчастье получить при рождении немецкие имена, бросились менять их. В августе 1914 года имя столицы «Петербург» изменили на более славянское «Петроград»; в семиотическом протесте против подобного идиотизма местные большевики сохранили название «Петербургский комитет».

К северо-востоку от центра города в Таврическом дворце с большим куполом 26 июля 1914 года депутаты Государственной думы проголосовали за выделение военных кредитов, за государственные займы для финансирования предстоявшей резни. Либералы вновь дали забывчивому режиму торжественное обещание обеспечить модернизацию страны, в проведении которой заключался их смысл существования. «Мы ничего не требуем, – жеманно улыбался лидер кадетов Павел Милюков, – и не навязываем никаких условий».

Не только правые выстраивались в шеренгу для выражения поддержки войны. Популярная среди крестьянства фракция «трудовиков» (умеренной левой организации «Трудовая группа», связанной с эсерами) предписывала крестьянам и рабочим, по выражению глашатая этой фракции, яркого адвоката Александра Керенского, «защитить нашу страну, а затем освободить ее». Знаменитый анархист князь Петр Кропоткин лично поддерживал ведение боевых действий. Эсеры разделились по данному вопросу: хотя многие партийные активисты, в том числе Виктор Чернов, выступали против войны, значительная часть партийной интеллигенции (в том числе легендарная Екатерина Брешко-Брешковская, называемая «бабушкой революции») поддержала военные усилия России. Никто из марксистов не остался в стороне от этого вопроса. Абсурд, но почтенный Георгий Плеханов говорил Анжелике Балабановой, одному из лидеров итальянских социалистов: «Если бы я не был стар и болен, то пошел бы в армию. Мне доставило бы огромное удовольствие поднять на штык ваших немецких товарищей».

По всей Европе марксистские партии, входившие в международное объединение социалистических рабочих партий, известное как Второй интернационал (или Социалистический интернационал), отказались от своих прежних обещаний и присоединились к военной активности своих правительств. Эти шаги шокировали и разочаровали немногочисленных верных интернационалистов. Узнав о голосовании сильной Социал-демократической партии Германии в поддержку правительства, Ленин какое-то время отчаянно надеялся на то, что эти сведения – подлог. Известная польско-немецкая революционерка Роза Люксембург в этой связи даже думала о самоубийстве.