Октопус - стр. 27
Они вошли в круглую пещеру, по размеру не уступающую центральному залу Национального музея естественной истории в Вашингтоне. Посередине стояла прозрачная прямоугольная глыба, в ней разевала трёхметровую пасть тёмно-коричневая акула – судя по короткому закруглённому рылу, Тихоокеанская полярная, но настолько огромных особей людям ещё не встречалось.
Вдоль стен тянулись ряды экспонатов: глубоководные зубастые рыбы-удильщики, длиннющая мурена с застывшей ненавистью в маленьких глазках. Ухватив передними лапками ракушку, выставил усатую мордочку калан – морская выдра.
Когда зашли за акулу, Рина ахнула: не может этого быть! В другой глыбе шестиметровая самка стеллеровой коровы качала на ластах детёныша – совсем так, как держит младенца человеческая мать. Когда-то моряки принимали морских коров за русалок; но сказки сказками, а есть людям хотелось. На животных охотились без ограничений, и к концу восемнадцатого века их истребили.
Тем удивительнее было увидеть здесь настолько хорошо сохранившийся экспонат. В музеях мира есть кости стеллеровых коров, куски кожи. Но тело целиком? Невероятно! Рядом с самкой в отдельном куске янтаря изогнулся второй детёныш, подращённый.
– Каким способом вы их консервируете? – рискнула спросить Рина. – Окраска, объём – всё как у настоящих!
– Смола, – охотно принялся объяснять Фьют. – Её выделяют из водорослей, для закрепления добавляют секрет морского ежа. Лучше всего, если объект в начале обработки жив – натуральнее получается.
Рина оживилась:
– А мы не так делаем. Если нужно мумию, немного разрезаем в паху… – Она наметила ребром ладони линию между ног Хонера. – Вытаскиваем внутренности. После вводим специальный состав, чтобы хорошенько пропитал тело…
– Эй, на мне-то чего показываешь? – прошипел гидролог.
– Не мешай. Ещё лучше пластинировать: погружаем в ацетон, тот замещает все жидкости организма. И меняем ацетон на силикон. Препарат получается гибким, упругим.
– О, и потрогать можно? – Фьют очень заинтересовался, придвинулся ближе, следил за руками Рины.
Она села на любимого конька. Увлёкшись, рассказала о своей работе в музее Вашингтонского университета, сколько там экспонатов и как их добывали в экспедициях. Октопус, похоже, был очарован: вздыхал с завистью, уточнял, какие виды акул водятся в тропических морях. Кажется, они совсем забыли о времени…
Рину настойчиво пихали в бок. Она недовольно глянула на Хонера и проследила, куда он указывал.
У дальнего угла зала стоял в прозрачном кубе водолаз. Старинный двенадцатиболтовый костюм, неуклюжий медный шлем, идущий от него шланг явно отпилен. Глаза выпучены, рот открыт в крике. Его залили смолой заживо?!. Или он сначала утонул?.. Кто знает. Многие ходившие в Бездну не вернулись. Но вот чтобы так, вечно служить учебным пособием для осьминогов…