Октопус - стр. 26
Фьют был меланхолически бледным. Щёлкнул, констатируя факт:
– Вы едите рыбу.
Рина решила защищаться до последнего:
– Мой друг не знал, что это из рыбы! – Она откусила кусочек палочки, пожевала. Мясо было немного солёным и таяло на языке, словно тушёный палтус. – На вкус почти как водоросли.
– Ничуть не похоже, – возразил Фьют. – Треска, обработанная желудочным соком морской звезды.
Хонер схватился за горло; его явно тошнило. Рина картинно обняла гидролога:
– Видите – ему плохо! Вы решили нас отравить своей рыбой?!
Фьют глядел с подозрением. Раздулся, потом выпустил воду с громким «Пуфф!», так что край мантии заходил волнами. Прощёлкал:
– Льюит говорит, ты охотилась на одного из его учеников. Там, в Привратных Покоях. У тебя было вот это.
Он нырнул задним щупальцем в толпу, отобрал нечто длинное у солдата, обвинительно кинул перед медузой.
Сачок.
Рина закусила губу: она ведь действительно пыталась поймать «краба», когда только вплыли в злополучный пещерный зал. Врать нельзя.
Значит, придётся говорить правду. Вздохнула:
– Я учёный, специалист по морским беспозвоночным. Животных собираю, да, но не для еды, а для коллекции, всего пару экземпляров одного вида…
– Коллекция? – Фьют стал возбуждённо-оранжевым. – Поехали!
Небрежными взмахами он заставил солдат расступиться. Планария всколыхнула боковые плавники, понеслась через длиннющую площадь к приземистой и широкой скале со множеством круглых окон. Они располагались в четыре этажа, через окна свободно скользили мелкие осьминоги, держа по устрице или по две. На вопрос «Что это?» октопус ответил:
– Устрицы запоминают нужные сведения, откладывают слоями на раковине. Чтобы дольше сохранить информацию, надо переписывать в кристалл.
Пока он объяснял, Рина через известковую трубочку пила воду из «нимба». Вода была чуть кислой и казалась потрясающе вкусной; словно ручеёк в пустыне, она лилась в горло и тут же, кажется, впитывалась. Трубочку торговцы сделали из полипа, снаружи она оплыла, будто свеча.
Хонер еле дождался своей очереди, жадно припал к питью и замычал от наслаждения. Октопус пообещал, что скоро принесут ещё нимб, так что воду можно было не экономить. С гордостью сообщил:
– Вот и наш музей.
Перед входом-аркой пришлось слезть с планарии, пойти по колено в воде; купол медузы плыл вместе с людьми. От движения и холода сустав снова принялся ныть, но Рина не обращала на него внимания. Музей? У осьминогов? Неужели?!
– Моё любимое место. – На коже Фьюта бродили лиловые узоры; казалось, он ностальгически улыбается. – Смотрите, здесь и ваши предки есть.