«Около музыки» и другие рассказы - стр. 27
– Понимаешь, он не объяснял мне, как играть. А спрашивал. Заставлял, чтобы я сама думала. Говорил: ты же не обезьяна, чтобы я тебя дрессировал, не мишка на велосипеде. Давай сама. Куда идёт эта фраза, какая нота тут главная. И вот мелодия – это кто? Воин или поэт?.. А Капитолина не так, она именно дрессирует, как в цирке. И хочет, чтобы я играла не как я, а как она хочет. Она точно знает, как надо. Вот что меня в ней бесит: она знает, как надо! Шаг влево, шаг вправо – расстрел!
– Ладно, Сень, не кричи, я понял. Ну чего ты. Понял я. Про Марка знает она? Что вы занимаетесь?
– Нет, конечно, ты что! Она бы закопала нас обоих и сверху села!
– А, выходит, ты занимаешься с Марком, а она думает, что ты сама такая талантливая.
– Вроде того, – кивнула я. Это он смешно сказал, я об этом раньше не думала. Хотя после Мареновых уроков Капа иногда, наоборот, орала на меня, что всё не так. Но я-то чувствовала, что так!
– Повезло тебе с учителем, – снова сказал Панкратьев. – Значит, в Москву к нему ездишь?
– Два раза только ездила. Только никому не говори, родители не знают.
– Сама, что ли?! Ну ты вообще!
– Яс Даней ездила, с братом. У меня такой брат… Как лучший друг.
– Слушай, ты такой счастливый чувак, Сенька, – вздохнул Панкратьев. – С виду и не скажешь. А у меня никого нет.
Я в первый раз подумала: а ведь правда. Счастливая. У меня и Данька, и Марек. И виолончель. У других ведь такого нет. У Панкратьева, например. Как вот он живёт?
– А я тут тоже в Москву ездил, – сказал он вдруг.
– Зачем?
– Просто. Смотреть. Сам ездил, ходил везде…
– А родители тоже не знают?
– Нет. Но если бы спросили – я б сказал.
– Как это? Если бы спросили, не ездил ли ты в Москву?..
– Ну, скажем, мама тогда позвонила бы и спросила: ты где? Сказал бы.
– И что бы тебе было?
– Не знаю, – пожал плечами Панкратьев. – У нас договорённость такая, не врать. Поэтому они стараются не давить на меня, чтобы это не испортить. Я не вру, ну и они мне тоже.
Ничего себе. «И они мне тоже». Я как-то раньше не думала об этом, врут мне родители или нет. Наверное, всё-таки врут. Но не специально, а так, по привычке. Вот он откуда такой, Панкратьев. Значит, всё-таки есть у него с кем поговорить. Надо же, родители… Но им ведь всё равно всего не расскажешь.
– Ты мне тоже хочешь что-то рассказать, да? Ты же не меня хотел слушать, а сам говорить, – догадалась вдруг я.
– Точно, – сказал он. – Но не совсем. Про Марка хорошо, мне очень понравилось. Я люблю слушать вообще. Спасибо, кстати, что рассказала. За это… За доверие.
– Спасибо, что слушал…
Я вдруг испугалась на секунду. Испугалась, что это он сейчас так. А потом раззвонит всем про моего Марека. Страшно как. Нет, не может быть!