Охотники на людей: как мы поймали Пабло Эскобара - стр. 7
Отца – ростом под два метра – я всегда считал самым сильным и умным. Его братья рассказывали, что в молодости он не упускал случая подраться. Он был совершенно бесстрашен. Ему даже предложили играть за «Вашингтон Редскинз»[9], но отец вежливо отказался, поскольку не считал профессиональный футбол серьезным делом.
Уже во взрослом возрасте отец записался добровольцем в Сухопутные войска США, для чего ему пришлось схитрить на медкомиссии. Он плохо видел левым глазом. Когда доктор на медосмотре попросил его закрыть левый глаз левой рукой, он закрыл и спокойно прочел таблицу. А когда то же нужно было проделать с правым глазом, он попросту закрыл правой рукой левый глаз – и никто ничего не заметил!
Отец служил в пехоте. После нападения японцев на Пёрл-Харбор в 1941 году, которое послужило поводом для вступления США во Вторую мировую войну, его отправили в Европу. Будучи сильным и высоким, он помогал санитарам во Франции и Бельгии вытаскивать с поля боя раненых солдат и удерживал их во время медицинских манипуляций.
Вернувшись из Европы, отец поступил в Университет Боба Джонса в Гринвилле, штат Южная Каролина, чтобы стать священником. Он первым из своей семьи получил высшее образование и после выпуска вместе с моей матерью и сестрой переехал к месту новой службы в Мемфис. Там я и родился. Позже, уже в Мёрфрисборо, он сменил несколько небольших церквей и брался за всевозможные подработки. Помню, как он ходил по домам, продавая пылесосы. У него получалось, и он частенько приговаривал, что Бог направляет его и подсказывает, как убедить клиента совершить покупку.
В конце концов Бог увел моего отца из лона церкви и привел к ткацкому станку. Поработав в магазине напольных покрытий в Нашвилле, он убедил своего младшего брата, летчика в отставке, открыть общее дело. Новый магазинчик ковров в Нашвилле процветал, но при таком количестве конкурентов о расширении можно было не мечтать, и отец с дядей принялись искать новое место.
Через два года после той истории, когда я попался полицейским у дома своего друга, наша семья уехала из Теннесси и направилась севернее – в родной штат моих родителей, Западную Вирджинию, где отец с дядей собирались основать ткацкую империю. Мы осели в Принстоне, тихом городке при железнодорожной станции, с населением что-то около шести тысяч человек, в окружении угольных месторождений и неподалеку от Аппалачских гор. В Западной Вирджинии у нас были прочные исторические корни: сюда когда-то эмигрировали из Англии мои бабушка и дедушка по материнской линии. Дедушка всю жизнь проработал на угольных месторождениях.