Охота на волков - стр. 57
– Ну! У дядьки. – Федорчук вновь захохотал. – В Восточном Бейруте.
На скорости они одолели выбоину, внезапно возникшую в асфальте, Бобылев недовольно поморщился – такие ямы хлипкой машиненке брать и сложно и опасно, на дороге можно оставить колеса, Федорчук же на выбоину даже не обратил внимания – автомобиль же – чужой…
– Забавный у тебя дядька, – задумчиво произнес Бобылев, усмехнулся тяжело, – был…
– Был, – спокойно, даже не споткнувшись на секунду, не дрогнув голосом, согласился с ним Федорчук, добавил, также усмехнувшись: – Туда ему и дорога!
– Не жалко?
– Нет!
С квартирой морфлотовца обошлись так же, как с квартирой грека Попондопуло, – дейстовали проверенным методом. Только на всякий случай взяли с собой тяжелую, с пуд весом, кувалду: а вдруг дверь у этого загранкадра укрепленная, бронированная? Федорчук у дядьки не был давно, месяца три, а за три месяца могло утечь много воды.
Лампочка в подъезде не светила – с началом перестройки жэки перестали считать своей обязанностью заботу о жильцах, – а вот наверху, где располагалась квартира морфлотовца, в патрон, наоборот, была вкручена лампочка чересчур сильная, ватт на сто пятьдесят (все повторялось, только с точностью до наоборот), Бобылев, глянув на нее, недовольно сощурился:
– Кучеряво живет Буратино!
Одного человека – Рябого, – он оставил с автоматом внизу, с собой, как и в прошлый раз, взял Пыхтина.
– А дверь-то – хлипенькая, – оглядевшись, произнес Пыхтин, – хотя и производит впечатление крепкой. – Ощупал ее руками, потыкал пальцем в обшивку и презрительно поджал губы. – Несерьезная какая-то…
Дверь была обшита черным, пахнущим плохой пластмассой дерматином, под дерматин был положен толстый слой поролона, который хозяин прошил в нескольких местах рисунчатым мебельным стежком. Под поролоном же стояла обыкновенная фанера – старая, непрочная, перекошенная, брежневской поры, когда люди еще не ведали, что дверь из косяка можно запросто выколотить обыкновенной кувалдой, и в Москве – передовом городе России этим методом успешно пользуются и омоновцы, и налетчики, и пожарники – все кому не лень. Ну а Краснодар – периферия, глухомань… – Бобылев не выдержал, рассмеялся коротко, зло. А что глухомани остается делать? Только подражать столице.
– Леха, плечом вышибить сможешь? – тихо спросил Бобылев.
– Смогу. А кувалду пусть кто-нибудь оттащит вниз, чтобы не мешала нам. Да потом, вдруг в спешке забудем?
Бобылев вгляделся в лестничный проем, в узкую темную прорезь, образованную перилами, и тихонько, едва слышно свистнул:
– Рябой!