Охота на мудрецов. Неизданное - стр. 15
– Спасибо, дарисса, – шепчет генерал.
– Я еще ничего не сделала.
– Вы согласились. Догадываюсь, как нелегко вам придется, но прошу еще об одной мелочи.
Поднимаю глаза и любуюсь россыпью веснушек, длинной челкой, по-мальчишечьи зачесанной на бок.
– Имя Мотылек, бесспорно, вам подходит, – продолжает генерал, – но я не могу назвать его офицерам. Нужно что-то другое, обыкновенное, понимаете?
Нормальное, как у всех. Да, я понимаю и снова опускаю взгляд. Нужно как-то назвать себя. Ливия? Корнелия? Цецилия? Ужасно!
– Дэлия, – говорит Наилий, и я оборачиваюсь.
Он терпеливо ждет мою реакцию, не торопит, а я перекатываю имя на языке, пробуя на вкус. Дэ-ли-я. Не так кошмарно, как другие.
– Хорошо,– улыбаюсь в ответ, – пусть будет Дэлия.
Генерал тоже улыбается и тянет мою руку вверх, чтобы коснуться губами. Тот самый поцелуй вежливости.
– До встречи, Дэлия.
Так говорит, что у меня волна дрожи прокатывается по телу. Прячу глаза и забираю руку. Покраснела, наверное, как девчонка. Испуганно бормочу: «До встречи», и бросаюсь к двери. Успеваю трижды стукнуть кулаком прежде, чем Децим открывает. Проклятье, долго. Молча ныряю ему под локоть и почти бегу обратно в палату.
– Мотылек, что случилось?
Поэтесса вскакивает с кровати, едва меня увидев. Меньше всего сейчас хочется отвечать на вопросы. Слов не найду. Забираюсь в кровать с ногами и натягиваю одеяло до подбородка. Соседка садится рядом, придавливая край одеяла и мешая мне отодвинуться дальше.
– Я уже поняла, что генерал приезжал, можешь не рассказывать с самого начала.
Похвальная догадливость даже для пророка.
– У меня на лице написано? – не дергаюсь, мне, правда, интересно.
– Ты словно предсказание о завтрашнем конце света сделала, – выражается Поэтесса в понятных для нее терминах, – я не знаю, то ли водой тебя отпаивать, то ли Луция звать.
– Генерал ищет предателя среди офицеров, переносит бал с осени на весну и хочет, чтобы я за один вечер посмотрела всех военных в звании капитана и выше, – выпаливаю на одном дыхании.
– А я думала, вы там целовались, – разочарованно тянет соседка.
Собираюсь громко и возмущенно фыркнуть, но не получается. Вспоминается совсем не поцелуй вежливости, а момент, когда Наилий держал меня за руку. Так тихо было и уютно, что глаза сами собой опускаются, а от стыда становится жарко.
– Скажешь тоже, целовались, – шепчу я.
– А что-то было, да? – нетерпеливо ерзает Поэтесса. – Рассказывай!
– Вот теперь мы точно, как звезды, – выговариваю ей. – Готовится покушение на генерала, а тебя волнует, целовался ли он на балконе.