Охота на мотылька - стр. 60

– Мам, пап, привет, это я, – произнесла я с глупой, нервной улыбкой, махнув изображениям рукой, а после сцепила дрожащие руки между собой, поняв, что мне банально некуда их деть. – Давненько я к вам не приходила, – покаялась и прочистила горло, которое моментально сдавило. – Кажется, с момента установления памятника, – неуверенно протянула, и глубоко вздохнула, чувствуя, как трясутся не только руки, но и голос. – Простите. Да, мам, я знаю, что тебе бы тоже не понравилось твоё изображение и ты хотела выглядеть иначе, – вздохнула я виновато, посмотрев на красивую брюнетку с милой, доброй улыбкой и потрясающими карими глазами. – Я виновата. Пап, ты, как всегда, неподражаем, хотя рубашка явно не подходит. Собственно, только без обид, – серьёзно посмотрела я на статного мужчину с проседью и в очках, делающего его лицо холодным и строгим, но на самом деле скрывающих очень доброго и отзывчивого человека, который безумно любил посмеяться. – У тебя всегда были с этим проблемы, но мы с мамой боялись тебе об этом рассказать, чтобы не обидеть. Помнишь ту, в жёлто-зелёную клетку, которую ты так любил? – шмыгнула я носом, понимая, что изображение отца размывается от выступивших слёз, которые я отчаянно пыталась сморгнуть, не желая упустить из вида любимое лица, самого потрясающего мужчины. – Так вот, я её тогда не случайно краской испачкала. А по просьбе мамы. Просто рубашка сидела на тебе ужасно, отчего ты становился похожим на лимон, но не вёлся на обычные мамины хитрости, несмотря на то, что она завалила твой шкаф новыми рубашками. Мне стыдно. Ты тогда так расстроился, но я уже обещала маме, что промолчу. Прости меня.

Я замялась, отведя взгляд, надеясь призвать спокойствие. Пока я ИХ не видела было легче.

 – Мам, – посмотрела я на изображение улыбающейся красивой женщины, которую ни капли не испортил возраст. – Раз уж я решила тебя сдать, будет справедливо, если я скажу, что папе всегда не нравился твой борщ, хотя он никогда тебе об этом не говорил. И он кис уже в первый день, потому что папа намеренно лил в кастрюльку сметану или ряженку, чтобы уже к ужину вся кастрюля блюда была непригодна. По правде говоря, борщи у тебя никогда не получались, потому мы с Вовкой всегда тебя отвлекали, позволяя папе сделать своё «чёрное дело», – хохотнула я, смахивая со щеки первую слезинку. Нужно было брать платок. Почему я не подумала? А! Точно, я же торопилась! – Простите, что-то я совсем расклеилась. Я помню, что вы не любите слёзы. Прошу меня извинить. Обстановка, знаете ли, располагает, – развела я руками, досадуя, что нос и лицо приходится утирать рукой. – У меня всё хорошо, – с преувеличенной жизнерадостной улыбкой сообщила я, а после несколько минут описывала последние новости.