Ограбление по-русски, или Удар «божественного молотка» - стр. 39

Да, она права, выбрасывать на помойку два миллиона долларов не умно. Нищему жителю России тоже хочется стать богатым, как и любому другому нищему нашей планеты, а их – подавляющее большинство.

И вообще, почему это я так сильно волнуюсь? Даже если сегодня найдут труп на балконе Галкина, то пьяный Сидоров ничего не сможет рассказать, а будет только материться, так что у нас еще сутки времени. Я говорю:

– Сашенька, ты как всегда права, два миллиона на помойку не выбрасывают, судьба подарила нам шанс, и мы будем дураками, если им не воспользуемся.

Александра улыбается и пересаживается ко мне на колени, обнимает меня за шею, целует в губы и говорит:

– Мне с тобой хорошо, Игоречек, мы с тобой две половинки одного целого, вместе и в радости, и в горе. А ты согласен быть рядом со мной и в горе?

– Согласен, конечно же, а почему ты спросила?

– Потому что мои предыдущие мужья оставались рядом со мной только во время радости, а когда начиналась полоса неудач, они бросали меня.

– Сашенька, люди любят праздновать, но не любят горевать, но жизнь так устроена, что на смену радости приходит беда, от этого никуда не денешься, и любящие друг друга люди проходят все вместе. Мне кажется, что я готов рядом с тобой на взлеты и падения. А ты?

– Я тоже.

Мы снова целуемся. Мой «боровик» опять крепчает, и Сашенька это чувствует. Она слезает с меня, встает рядом коленями на пол, берет в ротик своего любимца и я перестаю размышлять, потому что когда мне делают минет, я не могу думать. Волна возбуждения подхватывает меня и забрасывает в небо. Я лечу, и внутри меня (или снаружи) чей-то незнакомый голос читает стихотворение:

Я бурно кончаю и возвращаюсь на землю, открываю глаза и вижу улыбающуюся Александру. Она садится ко мне на колени, обнимает за шею, целует.

– Сашенька, сейчас ты зашвырнула меня в мир обитания стихов, и одно из них вошло в меня.

– Прочитай.

– Потом, вначале я запишу его на бумаге, а то забуду.

Я снимаю Сашеньку с моих коленей, быстро прохожу в комнату, сажусь за письменный стол и записываю сверкнувшее в голове стихотворение на листке бумаги. Вроде бы оно получилось неплохим. Из кухни прибегает голенькая Александра, садится ко мне на колени, берет листок и говорит:

Конец ознакомительного фрагмента.